Внезапно я увидел какие-то отсветы на деревьях впереди по правой стороне. На такой скорости долго гадать не пришлось. Уже через несколько секунд я разглядел горящий на берегу костер и две темные фигуры, сидящие возле огня. Река не давала мне времени на раздумья. Я отчаянно закричал, пытаясь перебить шум реки, и перевалился через борт лодки. Та, словно лошадь, потерявшая в бою седока, взбрыкнула с перепугу и резво унеслась в темноту. Холодная вода немного притупила боль в сломанной руке, и я изо всех сил устремился к правому берегу. Очень скоро я убедился в том, что силы у меня и у реки, конечно, неравные. Костер исчез за поворотом, а ноги сковала судорога. Конец моим мукам положил чудовищный удар головой обо что-то твердое. Сознание мгновенно покинуло меня, избавив от страданий.

Обратную дорогу сознание преодолевало гораздо дольше и болезненней. Первое, что я почувствовал, было страшное жжение в легких и тошнота. Меня вырвало речной водой. От этого действия в голове раздался ядерный взрыв боли, а неосторожная попытка схватиться руками за раскалывающийся череп тут же напомнила о сломанной руке. В такой ситуации организм счел самым благоразумным тихонько застонать и вновь отключиться.

Второе мое пришествие в этот мир уже не сопровождалось такими эффектами апокалипсиса, но голова все еще раскалывалась от боли.

– Попей, парень, это хорошие травки, помогут, – я почувствовал край кружки у своих губ, сделал глоток какой-то горячей горькой жидкости и открыл глаза. Вернее, один глаз, потому что второй не открывался. Видимо, заплыл после удара головой о камень в реке. Надо мной склонился мужчина лет сорока, его длинные темные волосы были перетянуты очельем. У него было простое открытое лицо, из тех, что сразу вызывают доверие и симпатию. Похожий на него, только с короткой стрижкой парнишка хлопотал неподалеку у костра.

Моя правая рука была упакована в самодельный лубок.

– А можно такой же на голову? – пробормотал я. – А то, боюсь, расколется сейчас.

– Шутишь, – улыбнулся мужчина, – значит, жить будешь. Мы совсем чуток не успели. Собрались сразу, как Олеся сказала, что беда с тобой. Спешили, как могли, но все равно опоздали. Если б ты не закричал да с лодки не выпрыгнул, не спасли бы. Там дальше страшное место, размолотило бы тебя с посудиной твоей в щепки.

– Спасибо, а вы кто? И что за Олеся? – спросил я, хотя по поводу этой самой Олеси у меня вдруг мелькнула догадка. – Погоди, не отвечай. Олеся – это такая офигенно красивая барышня с длинными черными волосами и огромными глазами?

– Ну вот, видишь, ты уже в курсе, оказывается. А Олеся говорила: «Вы его не напугайте только, он не в теме пока».

– Я и правда не в теме. Но и не пугливый. Так что, будь добр, давай по порядку.

– Ну, по порядку так по порядку. Я, значит, Федор, это мой сын, Никитой звать. Из Заречной мы.

Глава VI

Родина моя малая совсем не простой оказалась. Ох какой непростой. Дорогу в Заречную тоже не просто так не смогли проложить. Не нужна она была предкам моим – ведьмам и ведьмакам, вот и не дали построить. Сил своих на это положили немало. То оползень сойдет, то трещины в земле образуются. А когда вдруг выяснилось, что геологи и картографы ошиблись направлением градусов на девяносто, строители сдались окончательно. В Союзе как было? Кончился бюджет, сели работяги в свои тракторы с грейдерами и уехали восвояси. Потом с перестройками и путчами и вовсе позабыли о деревне такой – Заречье. Зареченцам только того и надо было. Не могли они жить с людьми. Их боялись, ненавидели, преследовали. Вот и отгородились как могли от мира те, кто уцелел. Убежал сюда, скрываясь сначала от попов, позже от НКВД-КГБ разных, а с недавнего времени опять от попов и ФСБэшников, причем зачастую уже в одном лице.