И все от легкой женской похвалы.

4

Ах, Оленька! Мы в юности своей,

Благодаря неопытности дней,

Вершим не думая, не ведая последствий.

Но наши действия имеют свой резон.

И трижды счастлив тот, кто увлечен…

Лавров, однако, подкатил без бедствий.

5

С редактором знаком накоротке,

Держа подборку трепетно в руке,

Он сразу – в кабинет и тут же – к делу:

– "Издать бы книжку. Тонкую совсем.

Страничек сто". – Да хоть пятьсот, хоть семь,

Объем не важен… Ладно, ближе к телу,

6

Как говорить любил француз Ги Де.

Оплатит кто? Где средства? Спонсор где?

Плати, тогда издам я что угодно.

Но книга не продастся, не пойдет

И не окупится, чтоб знал ты наперед.

Стихи писать сейчас уже не модно,

7

Да и не выгодно. – Редактор полистал

Подборку, что-то наспех прочитал,

Задумчиво прошел по кабинету:

– Поверь, что с этим славы не сосватать.

Но, если хочешь что-то напечатать,

Могу штук восемь отобрать в газету.

8

– "А книжицу?.." – Стихи сейчас не в моде.

Сам Пушкин не в чести. Читают вроде,

Но больше изучают, как слона.

И Лермонтов, и Соловьев, и Тютчев -

Отживший век. Пиши-ка прозу лучше.

Тогда уж удовлетворим сполна.

9

Все напечатаем, о чем ты ни напишешь.

Чего молчишь? Сергей! Меня ты слышишь?

– "Да слышу". – Ну? – "Я в прозе не мастак".

– А кто мастак?! Читал ты "Улисс" Джойса?

Он, говорят, был тот еще пропойца.

Писал лишь скуки ради, просто так.

10

Я взял читать – едва прочел на треть,

И то не смог понять, хоть умереть.

А все кругом кричат: "шедевр, шедевр!".

Таких "шедевров" я могу наботать

Хоть сотню штук, когда б мне не работать.

Вот у Высоцкого все ясно в книжке "Нерв".

11

Но ты же не Высоцкий? – "Вроде нет".

– Возьмись за прозу, мой тебе совет.

"Любовь – морковь" оставь для малолетних.

Попробуй детективы, боевик…

– Я к этим жанрам как-то не привык.

– Тогда любовный, о романах летних.

12

А это не пойдет. – И он вернул

Стихи Лаврову. Тот слегка кивнул:

Не то согласье дал, не то простился

И молча вышел. Вытер пот с лица.

"Девятка" ждет послушно у крыльца.

В глазах Лаврова мир переменился

13

И свет мгновенно превратился в тень,

Стал серым днем весенний ясный день,

И люди злы, и эта жизнь никчемна.

Он снова рисковал попасть в ГАИ,

Теперь уж с горя. Да, друзья мои,

Пусть то, что я скажу, не очень скромно,

14

Но, думаю, Лавров имел талант.

Не знаю, гений ли? Возможно, не гигант,

Но все же в нем горел таланта свет.

Я здесь ни за кого не заступаюсь,

Хотя и есть симпатии, признаюсь,

К своим героям. У кого их нет?..

15

Сергей Андреич мчится на работу.

Да толку что? Отбили всю охоту.

Не клеилась работа в этот день.

Лавров скучал, рассеянно блуждая

Глазами по столу, не отвечая

На нужные звонки. Все было лень.

16

Казалось все ненужным. Он свалил

Помощнику дела и укатил

За город, в лес. Остановился в поле

Изюменском. Закапал мелкий дождь.

"В литературе тот король и вождь,

Кто в творчестве своем с фортуной в доле. -

17

Так думал он, гуляя под дождем. -

Мы ж, неудачники, всю жизнь чего-то ждем,

Да так и погибаем без признания".

Дождь стал сильней. Лавров в машину сел

И сквозь стекло на струи все глядел,

Найти пытаясь бедам оправдания.

18

Что ж, даже гениев при жизни не ценили.

Тот спился, этот сник, того убили.

Бороться с мнением толпы – напрасный труд.

Но стоит гению прожить и кануть в Лету,

Как много нового прибавится к портрету:

Читатели – прочтут и перечтут,

19

Приверженцы – украсят, обелят,

Противники – обгадят, очернят.

Завистники – в друзья себя запишут,

Мыслители – чего-то напророчат,

Ругатели – зачем-то опорочат.

Историки – истории напишут,

20

Которых не бывало никогда.

Таков путь гения. Он был таким всегда.

Ни времена его, ни нравы не изменят.

Поэтому, мой друг, пока живой,

Трудись себе с надеждою одной,