– Позвольте поинтересоваться, отчего же Вы всегда в белом, а не в черном, как большая часть тех, кто носит подобные прикиды, мистер Твикс? – полюбопытствовал я.

– Черный цвет неосознанно выбирают для утешения те, у кого есть какие-либо проблемы с энергетическими центрами, – начал терпеливо и обаятельно отвечать кучер. – У нас есть как минимум семь центров семи цветов радуги. Если с одним из них у человека неполадки, то соответствующий цвет в чистом виде вызывает у него некоторое неприятие. А поскольку у большинства людей проблемы со всеми семью, то и отсутствие неприятия найти им удается пуще всего в тёмных, грязных оттенках цветов или в черном. Черный – в действительности и не цвет вовсе, а отсутствие цвета. У женщин, к примеру, дела с центрами в среднем получше, чем у мужчин, поэтому у прекрасных дам мы чаще можем наблюдать вещи и одеяния ярких чистых цветов.

– Очень интересно, мистер Твикс! – сказал я, ощутив положительный внутренний отклик на каждое сказанное им предложение.

– Что же касается белого, – продолжал он, – в нем также некоторые могут найти утешение, как и в нейтральном сером цвете. Но случается это гораздо реже. Моими же мотивами является искренняя и осознанная любовь к белому цвету и свету, я чувствую его как чистоту Создателя и Небеса полные Светлых Сил. Однако, например, носки у меня ярко-голубые, домашняя футболка – зеленая, халат – желтый, а семейники…

– Уоу, уоу, уоу, мистер Твикс, я Вас понял, – поспешил вмешаться я. – Это действительно занимательно! Благодарю за такие подробные разъяснения.

– А я Вас за пристальное внимание к информации, – ответил Твикс.

– А я Вас за саму информацию! – продолжил я.

– А я Вас за внимание, – продолжил он, взмахнув указательным пальцем вверх.

– И я Вас благодарю! – вновь подчеркнул я с энтузиазмом.

– И я Вам бесконечно благодарен! – настаивал и он с шармом.

Мы продолжали так несколько минут, и чувство благодарности только росло. Но, кажется, кому-то из слонят это конкретно надоело, и когда количество наших реплик побило отметку в сотню, а возможно – в сто восемь, один из них издал невероятно громкий непристойный звук. В результате чего мы были вынуждены остановить перестрелку приятностями из-за срочной нужды заблокировать носы.

– Странно, – заметил Твикс своим аристократическим тоном, когда ароматы развеялись, – мне казалось, Марс вчера не кушал сникерс.

– Что – о? Он укусил своего друга? – испугался я и одновременно ощутил дежавю.

– Да нет же, я имел ввиду шоколадку сникерс, – словно с английским акцентом глаголил Твикс. – Вы часом не отметили весьма не тонкий аромат будто бы годовалых орехов?

– Хм, вот вероятно, – поддержал теперь уже я каким-то акцентом доцента, вооружившись своим обостренным в последнее время восприятием органов чувств.

Мы подъехали к обители Елены, я перед уходом подошел персонально к Марсу и по – дружески похлопал его по хоботу. Он же неожиданно отдернул уголок рта и растянул мышцы, и получилось так, что взял и улыбнулся. Вот хоть стой, хоть падай. «Сколько же всего я еще не видел?!» – подумал я.

– Вчера и у меня было столь прекрасное настроение, что после твоего отъезда я до раннего утра намывала тарелки, – начала восторженно Елена, встретив меня. – Причем, перемыла все глубокие, затем плоские, а после все их по кругу вновь еще несколько раз. Думала, что сокол свернет себе шею в своих постоянно сменяющих друг друга позах, выражающих удивление или недоумение – полагаю, что его шея устала гораздо больше, чем мои руки.

– Класс! – констатировал я, смеясь одновременно над очередным приколом про птицу. – А я решил прогуляться домой пешком и, кажется, целую вечность любовался невообразимой красотой и разнообразием в, казалось бы, монохромной палитре неба, а по пути сюда сегодня Марс испортил воздух сникерсом, а потом улыбнулся.