Выбирая наугад первые попавшиеся, он бессмысленно пролистывал, не вчитываясь в смысл, и возвращал обратно на место.

Некоторые книги были старыми и потрепанными, местами порванные и надписанные.

А другие – новые, отливающие цветным блеском, или тусклые в матовой пленке переплета.

В новых было мало иллюстраций в отличие от старых, где уютные картинки часто были обязательным фоном слов.

А Даир любил иллюстрации.

Взяв несколько книг, Даир вошел с охапкой в читальный зал.

У входа в зал восседала грузная библиотекарша.

Временами она строго посматривала поверх своих очков на немногочисленных читателей в зале. И вновь утыкалась в чтение ярко глянцевого журнала.

Вечерело, и в помещении было мало людей.

За первым столом усердно корпела над стопкой толстых учебников юная девушка-студентка с длинной, красиво заплетенной косой.

В ряду слева копошилась в планшете долговязая женщина, временами заглядывая в книги, в беспорядке лежащие перед ней.

А рядом, за соседним столом, склонился согбенной фигурой над книгой пожилой мужчина.

Временами, шурша бумагой, он неторопливо перелистывал страницы, слюнявя кончик пальца.

Пытаясь сконцентрироваться на чтении, Даир отвлекался на старика, на мысли и на постоянно болтающего Ола:

– Куда обычно уходит мужчина, когда ругается с женой? К другой женщине. Или в гостиницу, тоже с другой женщиной. Но не в библиотеку, Даир. Не в библиотеку, – нудно бубнил он под ухом.

– А я давно здесь не был, Ол. Почти с самого студенчества. Почему бы не зайти?

– Но это ведь странно…

– Не странней того, что я должен отчитываться тебе, – досадливо поморщился Даир, перевернув страницу.

– Ты просто убежал от окружающего мира, как в детстве.

– Это не бегство, Ол. Ведь книги – продолжение окружающего мира. Разве книги отделимы от жизни?

– Отделимы. В книгах ты живешь чужими жизнями. А в реальности живешь своей жизнью, которой, – насмешливо скривил губы Ол, – Ты боишься. Ведь легче жить чужой, где нет ответственности. Книга ведь не может ударить. А реальная жизнь полна опасностей. Не правда ли?

– Нет…, – раздраженно уткнулся в книгу Даир. – Может мне сейчас нужно набраться знаний, мудрости, чтобы поступить правильно в жизни.

– Не каждый начитанный может быть умным. И не каждый умный – мудрым.

– Право, Ол. Ты мешаешь мне думать. Ты мешаешь мне успокоиться.

– Успокоиться в книжном безмолвии? В этой пустоте, где нет жизни и страсти? А может ты уже умер, Даир, как человек? И живет просто твое тело?

– Зря вы думаете, что в библиотеке нет жизни, – повернулся вдруг старичок. – Если бы вы знали, насколько она полна страстей. Когда-то в библиотеках проходили основные события. Любовь, ненависть, убийства, войны. А в тайных закоулках лабиринтов происходило много тайных интриг… Если бы вы только знали.

Сняв роговые очки, старик прищуренными глазками, спрятанными в глубине седых мохнатых бровей, посмотрел на Даира.

– Мы, наверное, помешали вам, – извинился Даир.

– Нисколько, – по-отечески ласково улыбнувшись, ответил старик, – Это скорей я помешал вашему диалогу. Я услышал слова вашего друга и решил вмешаться.

– Вы хотите сказать, что библиотека полна оригинальной жизни? – спросил Ол.

– Смотря, что вы понимаете под жизнью, – прищурившись, ответил старик. – Вот вы слышали, как говорят книги?

– Нет… Хотя, – задумался Даир, – Возможно. – и уже уверенней: – Определенно что-то было в детстве. Книги в нашем доме шептали. И даже – разговаривали. Я узнавал каждую по голосу, по характеру. И я пытался рассказать это взрослым. Но они подняли меня на смех …И я перестал слушать книги.

– Это возраст, когда мы можем видеть многое. А потом все это исчезает… Как и наша детская сказка, – и, взяв книгу Даира в руки, продолжил: – Мы часто видим одну сторону книги. А на самом деле граней книг может быть много. Бесчисленное множество. И эти грани совмещаются в единое целое, производящее миры. И я увидел только часть частей. А сколько скрыто там, – мечтательно протянул старик…