И не только её – сверкали глаза всех ведьм Морган.

Моя ровесница понурилась как от стыда, и меня осенило: в этом году магия её обошла.

На зов тёти Морган к ней подбежала другая маленькая колдунья с аккуратными длинными косами.

– Мы справимся без неё, матушка, твой план сработает, – выпалила она.

Меня тут же охватило любопытство – не только насчёт их плана, но и из-за этих двух девочек: одной, оставшейся без магии на этот год, и второй, у которой не нашлось для той ни слова утешения.

– Идёмте, Морганы, нам не пристало прятаться в столь человеческом месте, – обратилась тётя Морган к своему ковену, и что-то в выражении её лица было неправильное. Как и нотка отвращения, прозвучавшая в слове «человеческом».

По лицу самой младшей из её ведьм можно было догадаться, что та не прочь остаться и снова сцепить руки, чтобы попытаться ещё раз. Но остальные Морганы уже заторопились уйти – скорее приступить к их плану. Меня затопил страх в предчувствии чего-то нехорошего, но мои родные его явно не разделяли. Мама даже помахала им светящейся рукой:

– До Кануна всех святых!

Но Морганы были не из тех, кто машет в ответ или любезно прощается. Вместо этого они все повернулись к тёте Морган, а та вскинула голову и закрыла глаза. И они исчезли.

Без Морганов парк резко опустел.

– Магия на тебя снизошла? – требовательно спросила меня тётя Конни. Из-за седых волос её голова напоминала кочан цветной капусты. – Покажи мне руки!

Я подняла руки, будто сдавалась в плен.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она и, схватив обе мои ладони, подобно врачу повернула их так и этак.

– Ужасно, – призналась я, но все мои мысли были заняты Морганами: куда это они так торопливо скрылись.

– Я так и знала! – воскликнула она. – Это твой год!

Мои руки казались непривычно тяжёлыми и чужими. Я прижала их к груди.

– Звёздный дар! – закричала тётя Пруди, торжествующе возведя руки к небу.

– Ну же, маленькая колдунья, ты должна радоваться, – укорила меня тётя Конни.

Я посмотрела на Мирабель, но та не сводила глаз со своей мамы, моей тёти Флисси, которая, вместо того чтобы махать руками, уже успела натянуть на них перчатки.

– Будь осторожна. Сиди дома, – тихо сказала она Мирабель и взвалила себе за спину огромный рюкзак.

– Флисси, нам нужна твоя помощь! – позвала её тётя Конни.

– В кои-то веки! – добавила тётя Пруди.

– У нас может наконец получиться! Нам столько всего предстоит сделать, у нас… – начала тётя Конни, как обычно поясняя за тётю Пруди.

Тётя Флисси вздрогнула, и между сёстрами повисло напряжённое молчание.

– Ты хотя бы вещи собрала, Флисси, солнышко? – спросила мама.

– И еду? – добавила тётя Конни.

– Надо одеваться! Надо есть! – не осталась в стороне тётя Пруди.

– Сёстры, вы же знаете, что я не могу остаться, – сказала тётя Флисси. – Со мной всё будет в порядке.

В своих походных сапогах и с лежащим на рюкзаке свёртком с палаткой она была похожа на главу экспедиции. Только в этой экспедиции был всего один человек. Мирабель продолжала не моргая смотреть на мать.

– Мирабель, ты же знаешь, я должна…

– Да-да, ты каждый год «должна», – не скрывая сарказма, перебила она и направилась через парк в сторону дома.

– Мирабель! Погоди… я не могу запретить тебе пользоваться магией, но прошу тебя: возьми это, – тётя Флисси перехватила её, всунула ей в руку какую-то бумажку и тихо добавила: – Нельзя допустить повторения прошлого года.

После чего она скрылась в ночи.

Одиннадцать месяцев в году тётя Флисси жила с нами, но стоило наступить октябрю – и она, ничего никому не объясняя, куда-то отправлялась. Так и сейчас нас осталось пятеро – четверо, если учесть, что Мирабель уже утопала прочь.