Тётя Конни могла до умопомрачения отрицать, что она барахольщица, однако же весь наш дом был полон всевозможных безделушек, украшений, мелочей и побрякушек. Правда, сама она называла их «магическими артефактами».

К тому моменту, как кастрюля превратилась в полноправный котёл, из него уже хлестал фонтан из звёздочек.

Но не только котёл удивлял новыми размерами – кухня тоже стала просторной. Весь дом изнутри увеличился в четыре-пять раз по сравнению с тем, как он выглядел снаружи.

Мама, тётя Конни и тётя Пруди собрались вокруг котла, и я почти ожидала, что сейчас они начнут читать над ним заклинания, но вместо этого они принялись одобрительно рассматривать его округлые бока.

Мама стукнула по нему ногтем, породив низкий резонирующий гул.

– Ты сохранила её котел, – сказала она.

– И воспоминания, – добавила тётя Конни, с любовью протирая его краем фартука. – Я храню и то и другое. – Щелчком пальцев она разожгла под котлом пламя. – Уютно, – заметила она. От огня её очки запотели, вынудив её нахмуриться и наклонить голову, чтобы смотреть поверх них.

– Чей это котел? – спросила я, заглянув за край в его глубокие тёмные недра. – И что там внутри?

– Суп! – вскричала тётя Пруди, наградив меня долгим сердитым взглядом.

– Суп? – переспросила я. – Ну да, конечно.

– Это котёл твоей тёти Темми, – пояснила мама. – А сейчас октябрь – самое время для супа. – От её улыбки иголки в моих ладонях перестали казаться такими уж невыносимыми. – Не то чтобы это такое ведьмовское правило – скорее житейская мудрость.

– Нам приходится ограничивать себя в наших особенно фантастических порывах, но даже ведьмам необходимо есть, – с неохотой признала тётя Конни. – Но только представь, на что способны твои руки, маленькая колдунья! Ты бы могла населить море русалками, заполнить небеса единорогами, феями и…

– Или приготовить суп. – Я указала на котёл, содержимое которого начало булькать и шипеть. В воздухе запахло специями.

Тётя Конни пригвоздила меня суровым взглядом поверх очков.

– Ведьмы домашнего очага остры на язык! – довольно захихикала тётя Пруди.

Тётя Конни в ответ едва уловимо засветилась красным.

– И, звёзды – свидетели, если нам повезёт, то не важно, как долго ты будешь осваивать свои новые силы, потому что они останутся с нами год напролёт, – сказала она, отвернувшись к песочным часам. – Вместо одного жалкого месяца.

– Что мы будем с ними делать год напролёт? – спросила я. – И как у нас это получится? Мирабель в курсе ваших планов? Вы и её уже втянули во всё это?

– Втянули… – цокнула языком тётя Конни, будто я её в чём-то обвинила. – И да, твоя кузина прекрасно осведомлена о наших чудесных планах. – Её похожие на изюм глаза впились в меня поверх очков. – Сбегай за ней, будь добра. Пора приступать.

Открыв дверь нашей комнаты, я обнаружила, что там, где раньше стояли две кровати, сейчас была лишь одна – моя. Я вздохнула, вспомнив, что мы не спали всю ночь. Если бы не потрескивание звёзд внутри меня, я бы сейчас зарылась в одеяло. Я посмотрела на свою пижаму с пингвинами, которую Мирабель терпеть не могла, затем на тапочки – тоже с пингвинами, – и проследила взглядом дальше по непривычному удлинившемуся полу, пока не уткнулась в дверь. Мирабель не тратила время зря и уже успела магией разделить нашу спальню на две. Моя половина выглядела точно так же, как всё остальное время года, только вдвое меньше, из-за чего бардак на ней стал почему-то больше заметен. Зато Мирабель отстроила себе просторные хоромы в угрюмом фиолетовом цвете.

В обычное время наш дом состоял из кухни и гостиной внизу и двух спален и ванной наверху. Он был тесноват для шестерых, и если от октябрьской магии и была какая-то польза, так это возможность увеличить его размеры.