Отношение фракций и групп

К самой идее условного осуждения правые отнеслись «сочувственно». «Великое дело поверить человеку, сказать, что он и в падении все же остается с некоторыми хорошими свойствами души, что для него возможно исправление», – говорил еп. Митрофан. Однако фракция поддержала только правительственную редакцию законопроекта, и то желая внести в нее поправки. Что касается комиссионной редакции, то с ней правые не согласились, «так как комиссионные поправки исказили самый принцип внесением политиканства и превратили его в безусловно вредный и крайне несвоевременный». Потому фракция голосовала против перехода к постатейному чтению.

Октябристы и трудовики поддержали законопроект в редакции комиссии.

Социал-демократы воздержались от голосования.

При баллотировке перехода к постатейному чтению произошел такой обмен мнениями:

– Эх, братцы, мало вас, голубчики, немножко, – сказал кто-то слева противникам законопроекта.

– Смеется хорошо тот, кто смеется последний, – возразил голос справа.

– Это правда, – согласились слева.

– Кутлер, стыдно, – сказал кто-то справа.

Единение Щегловитова с центром и левой

Во время выступления Щегловитова раздавались рукоплескания то центра, то даже левой. После заявления Министра, что высказывания Пуришкевича «практического значения не имеют», слева кто-то крикнул: «браво».

«Земщина» написала про «трогательное единение министра юстиции с явными революционерами и их вдохновителями», которое-де было нарушено лишь в вопросе о крепости. Впрочем, на следующий день после выхода этого номера газеты Щегловитов возражал и против второй важной комиссионной поправки (ст. 16). Говоря же по поводу крепости, Министр Юстиции дважды повторил любопытный тезис: сторонники законопроекта, «предъявляющие требования недостижимые», «требования, совершенно выходящие из пределов оснований, на которых условное осуждение может покоиться», гораздо опаснее противников. Видимо, подразумевается, что законопроект, испорченный поправками комиссии, принесет вред вместо пользы. Возможно, Министр опасался за участь такого исправленного закона в Г. Совете.

Правые: чем хуже, тем лучше

В рядах этих опасных сторонников комиссионных поправок неожиданно оказались Пуришкевич и Марков 2.

Пуришкевич при обсуждении ст. 1 заявил: «с моей личной точки зрения, чем больше вы внесете лишних наслоений в этот закон, тем лучше. Я лично приветствовал бы это, потому что верю, что все безобразие этих наслоений ясно и ярко скажется в Г. Совете; и тогда он внес бы в этот закон тот корректив, который здесь ввести невозможно».

Докладчик возмутился: «Такая оценка деятельности того учреждения, в котором имеет честь быть депутат Пуришкевич, по моему мнению, совершенно недопустима»

– Партия, любочка, а не учреждения, – заявил Пуришкевич с места под смех депутатов.

– Член Г. Думы Пуришкевич. Прошу вас так не выражаться, – вмешался Председатель.

Марков 2 был еще откровеннее, чем Пуришкевич, и по поводу ст. 16 заявил: «Как члену правой фракции, мне было бы весьма желательно, чтобы эта ст. 16 прошла именно в этом безумном, бессмысленном направлении, ибо ясно, что в таком виде законопроект несомненно провалится в дальнейшей инстанции». Оратор попытался было оговориться, что не будет становиться на эту «чисто партийную, хотя и совершенно верную, точку зрения: чем хуже в данном случае, тем лучше». Он-де сознательно будет голосовать за предоставление присяжным права применения условного осуждения – потому, что крестьяне против законопроекта и, попадая в число присяжных, никогда этим правом не воспользуются. Но в конце речи Марков 2 вернулся к своей обычной откровенности: «Я приглашаю вас пойти против желания г. Министра Юстиции, ибо я верю, что благодаря такому разумному вашему поступку, вы придете к желанному для меня результату, к тому, чтобы законопроект об условном осуждении никогда не стал законом. (