Указав названия населенных пунктов Латыши, Гайдуки, Погребки, ст. Феликсово, г. Киров и др., штаб 33-й армии фактически известил штаб Резервного фронта о том, что за два дня своего наступления немецкие войска продвинулись в глубину не менее чем на 40–60 км, и уже миновали вторую линию советской обороны. Третьей линии обороны не было.

В конце этих переговоров, подполковник Юдкевич, вместо того, чтобы указать, какие конкретные ответные действия следует предпринять частям 33-й армии для пресечения продвижения немецких войск, передал приказ:

«Военный Совет фронта приказывает проверить всю оборону своего хозяйства и предупреждает, что ни на одном участке фронта ни одна войсковая часть не имеет права бросать занимаемый рубеж обороны, ни один человек не должен оставлять свой пост. Военный Совет фронта предупреждает командование армии, что если не будет удержан занимаемый рубеж, то виновные будут привлечены к строжайшей ответственности и наказаны. Решительными и активными действиями должны быть ликвидированы всякие попытки противника прорвать оборону».

Таким образом, всем частям 33-й армии, уже оставившим свои исходные позиции, задним числом предписывалось: не бросать занимаемый ранее рубеж обороны, и в дальнейшем продолжать оборонять свои участки, даже, если они будут не атакованы. Так они лишались возможности пойти на помощь к тем подразделениям, на чьи позиции пришлись главные удары превосходящего противника. Но этим, же приказом ставилась и противоположная задача – «должны быть ликвидированы всякие попытки противника прорвать оборону». Как решать эти взаимоисключающие задачи, не сдвинув ни одного человека со своего поста, этот приказ не объяснял. Командир 173-й сд, видимо, этого приказа уже не получил, и успел с боями вывести свою дивизию из окружения.

По итогам дня 3 октября, составленная к 08.00 4 октября 1941 г., оперсводка Генштаба № 209 обобщала сведения о тяжелых боях, которые вели оба фронта в течение 3 октября:

«…5. Войска Западного фронта на флангах удерживали занимаемые позиции, отражая разведгруппы противника, в центре вели упорные бои с прорвавшимися частями противника.

6. Войска Резервного фронта сдерживали наступление противника на фронте 24-й армии и вели упорные бои с его прорвавшимися частями на фронте 43-й армии…

43-я армия, ведя упорные бои с наступающими частями противника, отходила на новый оборонительный рубеж… Утешково, Гарь. 149 сд отошла на р. Снопоть».

Сведения о положении Западного и Резервного фронтов, сообщаемые сводкой Генштаба были правильные, но неполные. Главные силы немецких войск вновь назывались разведгруппами. Никакой информации о том, на каком именно участке фронта сейчас находятся обнаруженные на 2 октября семь пехотных и две танковые дивизии в этой и последующих сводках нет, при том, что на самом деле на этом участке было десять пехотных и пять танковых дивизий, но не все из них удалось вовремя обнаружить. О положении 33-й армии, через позиции которой проходил основной маршрут южного обвода, тоже ничего не говорилось, хотя эти сведения штабом 33-й армии были переданы в штаб Резервного фронта в 23.55 3 октября, и вполне могли быть включены в сводку Генштаба, составленную к 8.00 4 октября, т. к. связь между штабом Резервного фронта и Генштабом в то время еще не была нарушена.

Переданных сведений было достаточно, чтобы информировать Ставку, и Генштаб о том, что по состоянию на вечер 3 октября и утро 4 октября, Западный и Резервный фронты были потеснены на 30 км по Варшавскому шоссе, и на 60 км южнее его. А это значит, что через первую линию обороны, наиболее укрепленную, занятую кадровыми частями, а местами и через вторую линию обороны немцы уже прорвались, хотя бои еще не закончились. Поводов для беспокойства было более чем достаточно, но почему-то Ставка и Генштаб, а вместе с ними и командование МВО, упорно ничего опасного в стремительном продвижении противника вдоль Варшавского шоссе не усматривали, обманывая сами себя.