Он был исполнен решимости закрепить успех и стать консулом в 59 г. до н. э., т. е. suo anno. Чтобы добиться этого, Юлий Цезарь просил освободить его от действия закона, требовавшего от соискателя личного присутствия, когда он выдвигал свою кандидатуру. Катон помешал ему, прибегнув к обструкции – когда во время обсуждения в сенате спросили его мнение, он стал говорить не умолкая и тем помешал провести голосование. В сенате не разрешалось продолжать дискуссию после заката, и участникам заседания пришлось разойтись, так ничего и не решив. Такой метод Катон использовал неоднократно, и это было одной из причин того, что он, несмотря на свой сравнительно молодой возраст, стал уже достаточно значительной фигурой в сенате. На сей раз его успех оказался эфемерным. Юлий Цезарь вступил в город и выдвинул свою кандидатуру, хотя для этого ему пришлось распустить свои войска и отказаться от триумфа.[81]

Отчасти вражда Катона была основана на неприязни сугубо личного характера, не помог здесь даже длительный роман между Юлием Цезарем и сводной сестрой Катона Сервилией. Тесть последнего Марк Кальпурний Бибул, который был старше его самого, также добивался консулата, и, возможно, Катон рассчитывал на избрание Бибула и какого-либо менее яркого персонажа. Возможно, он также надеялся на то, что провал на консульских выборах приведет к краху карьеры Цезаря, как это произошло с Катилиной. Однако если Катон так думал, то он жестоко ошибался. Все кандидаты изрядно потратились. Чтобы добиться поддержки избирателей, Юлий Цезарь без особого труда был избран первым, а затем с незначительным большинством голосов стал консулом и Бибул.[82]

Это то, что происходило у всех на глазах. Что же касается закулисных дел, то Цезарь заключил соглашение с Крассом и Помпеем, убедив обоих, что единственный для них способ добиться желаемого – отложить свою вражду и действовать совместно. Он также попытался наладить тесное сотрудничество с Цицероном, однако убедить его не смог. Современные ученые называют тот союз между двумя богатейшими людьми в Риме и честолюбивым новичком «первым триумвиратом». В тот момент это соглашение носило секретный характер, и только постепенно, в течение 59 г. до н. э. оно стало достоянием гласности (Cicero, ad fam. II. 3. 3–4).

В январе Юлий Цезарь ознаменовал свое вступление в должность тем, что внес в сенат проект земельного закона. Он был весьма умеренным, его автор вел себя примирительно, заявив, что изменит некоторые его положения, если услышит разумную критику. Он уже принял решение, что все дебаты в сенате должны предаваться гласности, а потому высказанные там мнения будут теперь известны народу. Только Катон проявил готовность выступить против и тут же затянул одну из своих бесконечных речей. Он распалялся все более; Юлий Цезарь приказал ликторам увести его, однако Катон отлично умел играть роль жертвы тирана. По крайней мере один сенатор пошел с ним, заявив, «что скорее будет с Катоном в тюрьме, чем с Цезарем здесь». Заседание закончилось, а голосование так и не состоялось.[83]

То же самое повторялось каждый раз, когда Катон, Бибул и их сторонники пытались вставать на пути у Цезаря. Они не столько сдерживали его, сколько побуждали прибегать ко все более радикальным методам, чтобы в будущем возникли сомнения относительно законности всего, что он делал. Народное собрание приняло земельный закон, ветераны Помпея таким образом получили свои участки. Несколько месяцев спустя его дополнили вторым аграрным законом о распределении еще большего количества общественной земли между бывшими солдатами и 20 тысячами женатых мужчин из городской бедноты, у которых было не менее трех детей. Для надзора за распределением земли назначили комиссию из двадцати членов,