Тем временем и колледжи для девушек принципиально менялись. Прошли времена, когда единственным мужчиной в девичьей резервации был садовник. Первым стал принимать студентов-мужчин в 1979 году старейший из женских колледжей, Гёртон; в 1986-м, в год столетнего юбилея, к нему присоединился Сент-Хьюз. Студентки Сомервилл-колледжа протестовали: зачем? что за глупость! Ведь после того как девушкам разрешили оставлять приятелей-студентов у себя на ночь, отпала всякая необходимость принимать их в колледж на учебу. Впрочем, эти аргументы показались главе колледжа гораздо менее убедительными, чем статистика «Норрингтонского списка», то есть высших экзаменационных результатов. Пока мужские колледжи не начали принимать студенток, этот знаменитый документ безоговорочно отдавал пальму первенства Сомервилл-колледжу, а с тех пор уже никогда; с подобной проблемой столкнулись Ньюнэм-колледж и Нью-холл в Кембридже. Похоже, самые сильные абитуриентки отдают предпочтение смешанным колледжам.

В Гёртон-колледже и Сент-Хьюз-колледже, пионерах женского образования, мужчин тем временем стало больше, чем женщин. «Они погрязли в мужчинах, которых пустили к себе, и утратили свою притягательность», – говорят Hildabeasts[26], особо воинственные экземпляры из колледжей вымирающего вида, то есть чисто женских.

В Оксбридже сегодня чуть больше сорока процентов учащихся – девушки, как и в большинстве других университетов Британии. И цифра эта давно не меняется, хотя число абитуриенток женского пола постоянно растет. Всего семнадцать процентов профессоров Оксфорда – женщины, а в Кембридже их и того меньше (хотя все-таки больше, чем в университетах Германии). Что это, оборотная сторона совместного обучения? Мужские в прошлом колледжи продолжают по инерции приглашать в преподаватели преимущественно мужчин, но ведь и женские в прошлом колледжи ныне отдают им предпочтение. В Сомервилле (и не только) три четверти преподавательского состава – мужчины. Какая ирония! По утверждениям решившихся на протест дам из академической среды, в 1990-е в Оксфорде почти девяносто пять процентов всех назначений и повышений по службе касались исключительно мужчин. Это похоже на дискриминацию по половому признаку, но оксбриджские дамы по-прежнему с большим недоверием относятся к любым предложениям по изменению системы квот.

Не вызывает сомнений, что женщины отвоевали равные с мужчинами права на образование. Они вполне преуспели в качестве readers и lecturers[27] и даже на высших академических должностях. Но, вглядываясь в лица за high tables (высокие, или ректорские столы в столовых колледжей, за которыми сидят старшие преподаватели и почетные гости) или присутствуя на заседаниях факультетских советов, легко усомниться, что отвоеванные права им удалось реализовать в полной мере. По сути, Оксбридж остается миром мужчин, духовным питомником мальчиков из обычных школ и old boys – несмотря на аромат «Шанель», порой здесь весьма силен дух мачизма. В царящей атмосфере подиума давление необходимости быть успешной студенткой и одновременно сохранять сексуальную привлекательность, и без того весьма ощутимое, усиливается многократно.

Тем крепче держится Ньюнэм-колледж за свой статус: «Членами конгрегации колледжа могут быть только женщины». Именно в Ньюнэм-колледже в 1997 году произошел курьезный эпизод. Женщина-астрофизик, за много лет до того перенесшая операцию по изменению пола, была забаллотирована как транссексуал. Инициатором выступила одна из коллег, радикальная феминистка Джермейн Грир: по закону, мол, она по-прежнему считается мужчиной и потому не может входить в управляющие органы женского колледжа.