В Средние века – цитадель схоластики, начиная с эпохи Тюдоров – школа лучших администраторов королевства. А сегодня? И до наших дней влияние Оксфорда и Кембриджа в среде сильных мира сего весьма ощутимо. Как у сторонников, так и у противников обоих университетов есть любимая социально ориентированная игра – Большие Оксбриджские гонки.

Кто откуда в высших эшелонах власти?

Новый директор Национальной лондонской галереи Чарлз Сомэриз Смит – выпускник Кембриджа, так же как и руководитель Национального театра Николас Хитнер, а во главе Британского музея теперь стоит шотландец из Оксфорда Нил Макгрегор. Оксфорд окончил и действующий посол Британии в Берлине – сэр Пол Левер. В начале 1990-х годов в нижнюю палату парламента пришли триста семьдесят представителей консерваторов, сто шестьдесят шесть из них – выпускники Оксфорда и Кембриджа. В кабинете министров Маргарет Тэтчер, знаменитой Леди Оксфорд, из двадцати двух министров девять окончили Кембридж. Ее последователь Джон Мейджор – первый после 1945 года премьер-министр без «нормального образования» – постарался немедленно компенсировать этот недостаток, пригласив в свой кабинет десять министров-оксфордцев и шесть кембриджцев. Как показали дальнейшие события, именно это и стало слишком тяжелым бременем для сына циркового артиста. За ним вновь последовал оксфордец – Тони Блэр. Выпускник Кембриджа директор службы премьер-министра по стратегическому развитию и коммуникациям Алистер Кемпбелл устроил его спикером верхней палаты. Даже после победы «новых лейбористов» каждый шестой парламентарий – выпускник Оксфорда.

Более половины высших чиновников Уайтхолла окончили Оксфорд или Кембридж. Бонзы государственных служб, в первую очередь Министерства иностранных дел, предпочитают подбирать молодые кадры среди выпускников Оксбриджа. Птицы высокого полета с синими или голубыми крыльями, как правило, занимают сорок – пятьдесят процентов тех считанных мест, на которые ежегодно претендуют будущие управленцы. Кстати, среди лондонских адвокатов их процентное соотношение еще выше. Так что будь то Уайтхолл или Флит-стрит[11], BBC или Citi Bank – до сих пор самым надежным билетом в бельэтаж британской элиты считается диплом Оксбриджа. Самовоспроизводящаяся элита, штампующая миф о самой себе: высокое качество гарантировано столетиями. «Нас повсюду считают достойными лучшего, – сказала мне Шон Гриффитс, президент студенческого профсоюза, – хотя это отнюдь не всегда соответствует действительности. Но люди верят, и это работает». Правда, несмотря на открытие нового эксклюзивного интернет-агентства по трудоустройству Oxbrigejobs.com, the old school tie[12] все-таки уже не является автоматической гарантией получения хорошей работы.

Трое безработных гуманитариев из Оксфорда однажды встретились в Лондоне. Во избежание голодной смерти они договорились тянуть жребий. Тот, кому выпадет самая короткая соломинка, кончает жизнь самоубийством. Двое других, чьи соломинки чуть длиннее, продают труп «для нужд естествознания». Сказано – сделано. Погрузив мертвого однокашника в телегу, двое уехали. Через немалое время они жаловались: «Безнадежно. Все хотят естествоиспытателя из Кембриджа!». В анекдоте, придуманном «пролетариатом академической элиты», речь идет не просто о лондонском рынке рабочих мест, а о чем-то более важном: о конкуренции между Оксфордом и Кембриджем. Соперничество их гораздо старше, чем знаменитые лодочные гонки, и много сложнее, чем крикет. «Если бы Оксфорд не был самым прекрасным, что есть в Англии, Кембриджу стало бы несколько легче», – сказал Генри Джеймс. Но действительно ли Оксфорд и Кембридж так сильно отличаются друг от друга? Или даже сильнее, чем предполагают сами?