Игорь прижал ее плотно к себе и говорит:
– Оль, так что, пошли?
– Пошли.
Игорь уводит Ларису со сцены. Лариса перед уходом демонстративно вынимает изо рта жвачку и говорит:
– Подожди.
Аккуратно кладет ее на салфетку, а салфетку на столик, поворачивается к Игорю и говорит.
– Вот теперь пошли.
И они уходят со сцены, Лариса идет деловым шагом.
Сцена 8
Андрей с Игорем выходят на сцену. Они одеты в майки и шорты боксеров, на руках боксёрские перчатки на голове шлемы. Можно без шлемов, по желанию. Андрей говорит и показывает:
– Давай ты левый… правый прямой, я уклон (под правый) в корпус и выныриваю с боковым.
– Окей, давай.
Они начинают работать. Немного побились, звучит гонг, время. Андрей говорит:
– Давай, теперь ты.
Поменялись, поработали. Перерыв. Ходят отдыхают, работали интенсивно. Андрей говорит:
– Ну че, как дела, как сходил вчера, подцепил кого-то?
– Оууу (Игорь протянул)
– Да, ничего себе. И че? (Он ударил одной перчаткой в бок другой – мол, припечатал ли?)
– Ну да.
– Да? (Андрей удивленный и рад за Игоря)
– Так и что, как оно было?
– Да как как, как обычно…
– Не, я имею ввиду как ты все это устроил?
– Да как, подошел, привет, как дела, туда-сюда, и все пошло-поехало, потом пошли со мной, ну она и пошла…
– И че, куда вы пошли?
– В туалет.
– В туууаалет?
– Ну да…
– И че в туалете?
– И все в туалете.
– Ты че, выебал (отжарил) ее, что ли, прямо в туалете?
– И выебал (отжарил) и отсосала, и не раз.
– С презиком или без?
– С презиком конечно! Ты че, там же на слизистой во рту все микробы.
– Ну да… Бля, я вот тебя вообще не понимаю…
Зазвенел гонг следующего подхода.
– Давай, правый прямой, я уклон, в печень и боковой (Он все это показал.)
– Ок, поехали.
Начали отрабатывать. Потом поменялись. Гонг, время, закончили.
Андрей говорит:
– Я тебя всё равно не понимаю, как можно вот так брать и целовать каждую встречную, а откуда ты знаешь, может она пять минут назад сосала?
– Так я ее и не целовал.
– Да ну пофиг, как-то это все мерзко. А если она жопу не помыла, и ты снимаешь трусы, а они в говне?!
Игорь добродушно засмеялся, улыбнулся в ответ и сказал:
– Да не, вроде чистые были. Не, ну че ты? Тоже, уперся в одну и все.
– Ну ты не сравнивай. Одно дело, когда у тебя твоя девочка всегда чистая и свежая, когда ты знаешь, что она трусики стирает каждый день, и каждый день свежая, а толи дело какая-то непонятная и вообще не известно, что у нее там с гигиеной и с кем она спала до тебя, а с кем нет.
– Да пофиг вообще с кем она там спала, а с кем нет, презик одел и все, там латекс, ты ничего не касаешься.
– Ну все равно как-то это не по мне. И что ты, вот так всю жизнь будешь?
– Да хрен его, я не знаю, я об этом как-то не думаю. Ну пошел, ну прогулялся, ну подвернулась.
Андрей говорит с отвращением:
– А как же все эти сифилисы, гонореи?
– Так, а что они, главное спидак не цепануть, а все остальное можно вылечить. А так, презик одел и все нормально.
– А если порвется?
– Да нормально, если хорошо смазать, не порвется.
– А если бракованный?
– Ну ты тоже в крайности, так и на пирсинге можно подцепить и где угодно, если об этом думать, так что теперь не трахаться?
– Да нет, просто найди себе одну, и, как мы с Оксанкой, нормально встречайся, и будь как мы, с первого курса вместе и большего ничего не надо.
– Не, ну если бы мне такая как Оксанка подвернулась, я может быть тоже так рассуждал бы.
– Так ты найди себе.
– Так вот и найди… где я ее тебе найду? Высрать ее что ли?
– Та хрен его, где ты там ищешь всех?
– Там, где ищу! Там, не попадаются!
– Так, а что ты думаешь с Оксанкой?
– Да, а че с ней думать… все нормально… Меня блять (-), вчера с работы выгнали. Вот это вопрос!