– Вы сошли с ума, князь! Что вы делаете! – в величайшем гневе и испуге закричала Юлия. – Френсис! Френсис!

Совершенно ошеломленный неожиданным следствием мифологического сюрприза, подражатель Юпитера стоял неподвижно, держа в руках дела, из которых продолжал сыпаться песок уже на него самого. В спальню вбежал карлик и несколько болонок; и карлик и болонки вцепились в шлафрок князя из великолепной бухарской шали и тащили его от кровати, на которой стояла в одной прозрачной рубашке красавица, продолжая кричать в испуге и совершенно уверенная, что престарелый любовник ее помешался.

Если она действительно напоминала в эту минуту античную статую, слегка очерненную пылью веков, то князь Лопухин имел весьма отдаленное сходство с Юпитером.

– Боже мой, Юлия! Что я сделал! – наконец взмолился он. – Успокойтесь, я в здравом уме и полной памяти. Простите мою неловкость, мою несообразительность! Я никак не ожидал, что золотой дождь сопровожден будет песочным!.. Мистер Френсис, перестаньте меня теребить за шлафрок и уймите собачек. Их острые зубки дают мне себя чувствовать.

– Э, – сказал мистер Френсис, оставляя в покое князя и при помощи скамеечки влезая на кресло, стоявшее рядом с ложем прелестной госпожи. – Да это в самом деле золотой дождь! Это кредитивы, – продолжал карлик, взяв несколько бумажек и рассматривая их. – И с самыми благонадежными подписями. Это целое состояние!

Такое известие благотворно подействовало на госпожу Госконь. Поняв, в чем дело, она разразилась неудержимым хохотом. Радостно засмеялся и князь, захихикал карлик, а собачки, увидев перемену общего настроения, залились уже ликующим лаем, прыгая кругом великолепной кровати.

Красавица спрыгнула с нее и подбежала к огромному зеркалу, в котором отражалась с головы до ног.

– Что вы со мной сделали, князь! – сказала она со смехом. – Вы превратили меня в негритянку. Это достойно, в самом деле, «Метаморфоз» Овидия.

– Nous autres savants… – пробормотал князь, радуясь, что все кончилось благополучно.

– Что ж, золото обычно находят смешанным с песком, – сказал карлик, собирая ассигнации и кредитивы в увесистую пачку. – Ого! – продолжал он. – Видно, что это руда из государственного богатейшего рудника.

Князь поспешно взял стоявшее на пузатом комоде серебряное блюдо и, положив на него пачку, собранную карликом, поднес ее красавице, преклонив колено.

– Тут в самом деле много, – сказала та беспечно. – Спасибо, милый князь. А мне так нужно. Я видела чудное ожерелье… И мне так хотелось его купить, чтобы быть в нем сегодня вечером у госпожи Шезалье. Вы знаете, князь, что сегодня вечером она ожидает вас? Будут еще Жеребцова, лорд Уитборд, граф Кутайсов и фон дер Пален. Шевалье наденет свои серьги, подарок государя. А я… это ожерелье!

И, подняв князя, она поцеловала его в лоб. Затем оттолкнула.

– Я должна смыть следы вашего золотого дождя. Да и вы, мой милый Юпитер, изрядно перепачкались. Что скажут ваши домочадцы, если встретят вас в таком неблагоприятном виде! Идите и приведите себя в порядок в моей умывальной. Я помогу вам

И Юлия, как быстроногая нимфа, по толстому ковру, устилавшему ее спальню, побежала в умывальную. Там стоял огромный сосуд, полный водой, высеченный из монолита, где красавица купалась каждое утро.

Стены здесь были сплошь зеркальные. Потолок расписан животворящей кистью одного из корифеев французской школы. Мягкие, широкие и низкие диваны стояли по сторонам. Мраморный пол был из плит, вывезенных из Рима, из развалин дворцов. Некогда стопы Нерона и Калигулы попирали эти мраморы…