– ZHITELI GOROD! SOHRANAT POKOI! – громыхала она, заставляя дрожать стекла.

– Ты слышал это? – спросила заглянувшая в кабинет Анна.

– Как не слышать? – Ник закончил жест, потер лоб. – Но что это значит?

– SEGODNYA BYT ZHILIZCHE! – машина-транслятор свернула за угол, и ее голос начал понемногу затихать. – ZAVTRA BYT OBYCHNO…

– Кто-то приказывает нам сегодня оставаться дома, а завтра вести себя как всегда? – продолжил он раздраженно. – Кто-то, отвратительно говорящий на нашем языке? Но кто?

– Мне кажется, у нас в стране новая власть, – тихо и мрачно сказала Анна.

Она исчезла, но через мгновение вскрикнула, удивленно и немного испуганно, и позвала мужа.

Прибежав на кухню, он обнаружил, что супруга замерла перед телевизором.

– SOHRANAT POKOI! – звучал из динамиков тот же синтезированный голос. – ZHITELI GOROD! BEZOPASNOST! OSTAVATISYA DOMA! SEGODNYA MY NAVODIT PORIADOK BYSTRO! ZAVTRA BYT OBYCHNO! NOVYIE PRAVILA OBIAVLIAT!

Здесь сообщали больше, чем с помощью ездящего по улицам робота-транслятора. Но обходились точно так же одним звуком, экран целиком занимала незнакомая заставка – шар, сплетенный из полос серебристого металла, и над ним нечто вроде черной короны.

– И по другим каналам то же самое, – проговорила Анна, нажимая кнопку на пульте.

– «Наводить порядок быстро», – буркнул Ник. – Нас оккупировали? Но кто? Злобные русские в силах тяжких? Или еще более злобные исламские террористы? Но как они оказались в центре Европы в таком количестве?

– Мне кажется, это что-то другое, – голос жены звучал непривычно тихо и робко, намекая, что она испугана до смерти.

Ник хотел возразить, сказать, что она несет чепуху, но сдержался.

И в самом деле, похоже, что легли они спать в независимой стране, а проснулись уже на оккупированной территории, хотя пока не очень понятно, кем и с какой целью оккупированной…

И с этими новыми реалиями придется как-то жить.

До вечера связь так и не заработала, не ожил Интернет, а телевизор намертво залип все на том же объявлении. Робот-транслятор проехал под окнами несколько раз, и в конце концов даже дети перестали обращать на него внимание и пугаться «ненастоящего», как сказала Младшая, голоса.

Утром ситуация не изменилась, разве что текст объявления стал другим.

Неведомый захватчик, используя тот же ломаный язык, приглашал горожан вернуться к обычной жизни.

– Я поеду в университет, – сказал Ник после того, как они позавтракали.

– Может быть, не стоит? – возразила Анна. – Там наверняка опасно.

– Вряд ли.

Стрельбы он не слышал со вчерашнего утра, взрывов больше не звучало, даже дым пожаров исчез, как и всякая летающая техника, так что небо выглядело чистым и не по-сентябрьски голубым…

– Кроме того, надо все-таки разузнать, что происходит в городе, – добавил он. – Закупиться продуктами, наконец… Того, что я вчера приволок, надолго не хватит… Сколько можно консервы лопать?

На это она не нашла что возразить, лишь тяжело вздохнула.

– Я буду осторожен, – сказал Ник, вставая из-за стола. – Честное-пречестное слово.

К его удивлению, на площади Мира все оказалось почти как обычно, если не считать разрушенной церкви и закопченных руин там, где еще позавчера стоял дом. Пешеходы, хоть и немногочисленные, торопились к метро, машины аккуратно лавировали, объезжая свежие выбоины на мостовой.

Но никаких тел, что должны остаться после боя, никаких танков и БМП.

Новые хозяева города, кем бы они ни были, в самом деле «наводить порядок быстро».

Но затем он миновал разрушенное до основания Министерство обороны, и понял, что так жарко пылало тут вчера утром. Вынужден был свернуть к обочине, когда выяснилось, что очередной робот-транслятор пилит навстречу, не забывая сотрясать воздух безграмотными призывами.