Юлий потупил взгляд. Он напоминал ребенка, которого отчитал взрослый. Но тут заступилась Лада, и в ее словах присутствовало здравое зерно. Девица подметила, что раз поблизости нет усопших, значит, не случалось смертей: все путники либо выдерживали испытание, либо возвращались к суземью. Возможно, местному обитателю убийство было не по нраву.

Великан верстал дубье и задорно посвистывал. С каждой минутой его настроение улучшалось. Силач не боялся показывать незнакомцам спину. Без его магии они не пройдут дальше, а любой, кто сойдет с пути, заплутает на веки вечные.

Оставалось не так много времени, как вдруг юношу осенило. Он достал из своей сумы черновики, куда записывал мысли, сочиняя песни, потешки и прочее. На один лист Юлий насыпал горсть камешков, поднятых с земли, затем скомкал его и поместил на следующем листе, который тоже измял. Когда Юлий закончил, у него в руках оказался бумажный ком. Бард взял берестяную торбочку и откупорил ее, вспоминая, как ворожил Колобок. «Колдовская пыль, лети! Огромный камень возведи!» – молвил Юлий и высыпал белый порошок. Пыль въелась в бумагу. Ком задрожал, словно в нем бесновался нечистый дух. Вскоре перед юношей появился камень размером с мельничные жернова, затмевавший валун исполина. На поверхности проступали письмена Рифмоплёта, но издалека их сложно было разглядеть.

– Ну что? Будем состязаться или мне щелкнуть пальцами? – послышался голос по истечении часа, и нечисть подошла к путникам.

Великан наблюдал следующую картину. Белокурая незнакомка встала у огромного валуна, расставила ноги по ширине плеч, сделала несколько медленных вдохов и выдохов, подражая силачу. Исполин наклонил голову и с ухмылкой следил за девицей, ожидая провала и не догадываясь, что вес этого громоздкого камня был равен охапке скомканных бумажных листов. Лада положила ладони на гладкую сероватую поверхность и намеренно напрягла руки. Она всем видом изображала натуги, вызванные тяжестью валуна. Предмет испытания плавно оторвался от земли. Из-за волнения лицо девицы залилось румянцем. Вдобавок, на нем появилась страдальческая гримаса, да такая, что великан поверил в обман. Даже Юлий и Кощей покосились друг на друга, беспокоясь за свою спутницу.

– Видишь, наш народ не так жидковат против вашего, – молвил бард с восторгом, как только Лада освободила руки.

Великан хлопнул себя по коленям и довольно захохотал. Он недооценил путников и не ожидал, что столь хрупкое создание сумеет поднять такую тяжесть. Кощей победоносно улыбнулся, заметив, как угас состязательный пыл исполина. Великан подошел к своему жилищу, встал спиной к землянке и посмотрел в чащу леса. Затем он что-то пробормотал и подул. Дыхание с шумом пронеслось по золотым маковкам, и показалась дорога. Исполин помахал путникам вослед.

⠀

Постепенно лес перешел на одну сторону дороги, а по другую, до самого горизонта, расстилались поля с желтой травой. Виднелось небольшое поселение, к небу тянулись узкие струйки дыма, бродили высокие фигуры. Без всякого сомнения, там жили великаны. Тропинка отказывалась сворачивать к ним и уводила все дальше и дальше, пока не прижалась в упор к очередной одинокой землянке. В метрах двадцати, под примитивным навесом, находились тюки с соломой, связки прутьев и охапка лозы. Здесь же расположился пень, сидя на котором мастер занимался ремеслом плетения. Юлий огляделся, увидел лыко и мочало. Интерес Лады вызвала плетеная домашняя утварь. Кощей, не отвлекаясь на предметы окружения, позвал хозяина землянки. Появился великан. Он был похож на брата: косматый и носатый, а еще с огромной, колючей и медной, с частой проседью, бородой, отчего-то свалявшейся набок. В широкой ладони исполина утопала миска, и из нее валил ароматный дым.