Оглядев с унылым видом эти незатейливые постройки, Диана тронула повозку. Для этого она развела с профессиональным видом вожжи, щелкнула языком и закричала: «У-ла!.. У-ла!.. У-ла!..» Неизвестно почему, вместо того чтобы позабавить Лоика, перебравшегося к ней на капитанский мостик, это раздосадовало его.

– «У-ла! У-ла-ла!» – это не то! – пробормотал он против своей воли.

Диана, чью уверенность в себе еще больше укрепляли послушные лошади, повернула к нему раздраженное лицо:

– Что «не то»?

– Лошадям не говорят «У-ла-ла! У-ла-ла!»… Но в общем, по правде говоря, все это не имеет никакого значения, Диана. Лучше следите за дорогой.

Увы, он затронул новую, но безусловно чувствительную струну самолюбия Дианы.

– Ах вот как! Значит, не «У-ла-ла!» – ответила она тоном, в котором слышались удивление и сарказм, что напомнило Люс некоторые из ее филиппик, и молодая дама бросила испуганный взгляд на Лоика. – Тогда скажите на милость, друг мой, как же нужно говорить?

Лоик, который уже сожалел о своем замечании, пытался защищаться:

– Я не знаю… Я точно не знаю! Я бы скорее сказал: «Уэ! Уэ! Уэ-диа!» – Он улыбнулся тем более смущенно, что здесь, в глубине балки, каждый звук слышался гораздо сильнее, чем в полях.

– Уэ? Уэ-диа?.. – повторила Диана, обводя взором окрестные кусты, как будто она хотела задать этот же вопрос прятавшемуся там местному богу плодородия. – Уэ-диа? – повторила она недоверчиво. – Вы в этом уверены, мой дорогой Лоик? Это ваше собственное воспоминание или вы вычитали об этом в книгах?

– Ах, ну не будем об этом! – сказал он, отворачиваясь и пытаясь пробраться на свое спокойное место на задке телеги, рядом с Брюно, но ухаб на дороге заставил его вцепиться в сиденье.

– Может быть, вы хотите взять вожжи? Вам, наверно, следовало бы так поступить, когда лошади, закусив удила, несли нас галопом к катастрофе! Несомненно, ваше «Уэ-диа!» их бы остановило! Ужасно глупо, что в своем невежестве я раньше не знала этого термина, тогда мне бы не пришлось сражаться с этими штуками! – Диана показала на вожжи в своих руках. – И я бы не сломала себе два ногтя, выкрикивая «У-ла-ла!». Заметьте, что эти воспитанные животные сделали вид, что понимают мой язык… Вот доказательство: посмотрите на них, они совершенно спокойны! Но я хочу попробовать ваше «Уэ-диа!», Лоик, может быть, действительно, это их настоящий диалект!..

– Полно, Диана, – устало сказал Лоик, в его голосе послышалось раздражение: он видел, что Брюно слушает их разговор с явным злорадством. – Действительно, сейчас не время выяснять отношения.

– Учиться – всегда ко времени! Не так ли, эй, вы? – закричала она своим верным першеронам. – Сейчас попробуем, смотрите! Уэ-диа! Уэ-диа! Уэ-диа! – насмешливо, но зычно закричала она.

Животные ускорили шаг, возможно, они были полиглотами, а может быть, они почувствовали близость конюшни, и это удвоило их силы. Но Лоик не рад был своей победе, он нервничал. В общем, во двор фермы они въехали мелким галопом.

– О!.. О-ла!.. О-ла! О!

Должно быть, души их давно умерших предков, бывших джентльменами-фермерами, подсказали им одно и то же слово, чтобы остановить лошадей, те встали, в тот же миг прекратился и их спор.

Итак, постройки образовывали букву «Г», одна часть которой служила жилищем, а другая была самой фермой, где царило веселое оживление. Там, немного завалившись в сторону, стояла уборочная машина причудливой формы, напоминающая доисторическое животное. Гуси, столпившиеся вокруг нее, что-то угрожающе лопотали, меся грязь своими большими плоскими лапами, а ржание и мычание будили в их душах какие-то детские воспоминания. Такое оживление животных рядом с молчащим, мрачным домом, сквозь полуприкрытые ставни которого не проникали ни голоса, ни шум, вселяло тревогу, как и большая деревянная дверь со сломанной щеколдой и окна с дырявыми занавесками.