Юл вскинулся, словно вспугнутый олень. Сатэ продолжал:

– Почему, как ты считаешь, с Дааном и Су То отправили чужеземца, а не тебя, скажем? Ведь ты, по мнению Высших, стоишь большего, нежели чужеземец.

Юл молча внимал, жадно, как изголодавшийся путник, добравшийся до таверны.

– Собери всех до-безутешных. Южан тоже. Высшие ждут вас. Знайте: Обряд вершат многие люди, и у каждого своя, известная задолго до начала роль. Настал черед и вам узнать свои роли.

Сатэ встал и бесшумно покинул таут. Юл еще несколько секунд оставался недвижим. В эту секунду он понял, что значит «родиться заново». Хотелось вскочить и бегом броситься на поиски товарищей-неудачников. Но он неторопливо встал и так же неторопливо направился к выходу.

Деревня была захудалая, Даан даже назвал бы ее болезненной. Хотя и большая. Люди одеты в невообразимые лохмотья, в глазах нездоровый блеск. Су То презрительно оттопырил губу – в цветущих долинах юга не найти таких убогих лачуг и таких грязных улиц, хотя нельзя сказать, что абсолютно все живут там счастливо и богато. Даан только вздыхал: где-то в глубинах памяти шевельнулось воспоминание о такой же захудалой деревеньке, грязной улице и убогой лачуге, именуемой некогда домом. Лишь островитянин остался невозмутим.

Довольно быстро удалось договориться о пище. Правда, хозяева ничего, кроме рисовых шариков и воды, не смогли предложить, но монахи не из тех, кто привередничает. Медная монета повергла крестьян в немое изумление; путники тут же поспешили убраться. Чувствовался в воздухе какой-то скрытый подвох.

Чутье не подвело: едва вышли на улицу, вспугивая облезлый кур, их окликнули.

Пятеро. Неторопливо ступая, стали полукругом. Четверо – невысокие и кряжистые, видимо, из местных, пятый – стройный парень в халате с вышитыми орлами на полах. От него за много шагов веяло Столицей.

– Спешим, слуги Каома?

Говорил высокий. Понятно, главарь.

– Тебе-то что? – процедил Су То как мог неприветливо. Он готов был взорваться.

Даан предупредительно опустил ладонь ему на плечо: не нарывайся, мол! Су То насупился.

Матурана тем временем отступил на несколько шагов в сторону и сделал вид, что происходящее его не касается.

Высокий медлил с ответом, криво улыбаясь в жиденькие усы.

– Злимся, монахи…

Су То нетерпеливо шагнул вперед, но на пути у него моментально выросли двое кряжистых. Один тотчас же оказался в дорожной пыли, ибо южанин шутить не собирался; второй усердно пытался достать Су То.

Краем глаза Даан заметил, что двое оставшихся без дела потихоньку приближаются к Матуране и тот в ужасе пятится.

«Надо выручать», – решил Даан и метнулся туда, но путь ему преградил высокий, приняв боевую стойку Орла.

Даан, не раздумывая, вступил в поединок. С минуту слышалось только шлепанье ног в пыли да громкое дыхание. Ну, еще иногда глухой звук удара. Кряжистые оказались крепкими бойцами, но и только. Даан и Су-южанин же были монахами пятого круга. Высокий, пожалуй, равнялся им по мастерству, но монахов-то было двое…

Вскоре из Орла вышибли дух; из четверых местных дух вышибли еще раньше. Даан и Су То, довольные собой, переглянулись; Матурана, переминаясь с ноги на ногу, стоял поодаль.

Су То обратился к Даану:

– Выбрали же нам попутчика…

Презрения в его голосе было больше, чем снегов на склонах Сао-Зу.

Даан промолчал. Матурана не понравился ему с самого начала, но сейчас не время выяснять симпатии. Потом. Когда они исполнят Обряд.

– Надо уходить… – хрипло сказал островитянин. Наверное, сердце у него сейчас колотилось, словно он полдня без передышки бегал по горным тропинкам.