Поднимаясь по узкой винтовой лестнице за старушкой, Полина крепко сжимала в руке мешочек. Батон шел следом, крепко сжимая подругу за руку, взглядом говоря: «Не бойся, все будет хорошо». Они вышли в большой темный коридор, в конце которого поднялись по широкой лестнице из белого мрамора, украшенной всевозможными ангелочками, фавнами и нимфами. Лестница привела их в небольшой светлый зал.

– Подождите здесь, – сказала старушка и ушла, через другие двери зала.

На полу небольшого зала был выложен красивый цветочный узор из мозаичной черно-белой плитки, на стене справа висел гобелен внушительных размеров, потолок был украшен фреской со сценами охоты древнегреческой богини Дианы и влюбленного в нее охотника Актеона.

– Как в Эрмитаже!.. – шепнула Полина.

На гобелене был изображен всадник на белом коне, впереди коня бежали собаки, загоняющие оленя.

– Прикинь, сколько человек вышивало вручную этот гобелен, – Полина восхищенно гладила полотно.

– А сколько оно стоило бы в наше время, и прикидывать страшно, – Батон тоже потрогал гобелен.

С другой стороны зала, через три арки с колоннами, можно было выйти на балкон, мраморные перила которого были украшены балясинами с вензелями и ангелочками. Батон глянул вниз:

– Ого, Полина, глянь, с этого балкона весь город видно.

Полина в это время увлеченно ощупывала большое кресло с витыми ножками и резной спинкой из темного дерева, обитое темно-красным бархатом.

Не успела Полина опробовать кресло, как украшенные позолоченными цветами и листьями двери, через которые вышла старушка, отворились, и в зал вошла юная девушка. На вид ей было столько же лет, сколько и Полине. Ее темно-каштановые волосы были распущены и струились до талии, часть волос сверху была собрана в несколько изящных кос, закрепленных золотой заколкой в виде стрекозы. На девушке было темно-бардовое бархатное платье, расшитое золотыми птицами, спереди в разрез верхней юбки выглядывала белая нижняя юбка с кружевами. В разрезы на пышных рукавах выглядывала белая рубашка, тоже расшитая кружевом. В руке она держала сложенный белый веер из перьев и шелка с золотой ручкой. Полина и Батон стояли как зачарованные, не в силах произнести ни слова.

– Я знала, что вы придете… я очень вам рада. Меня зовут Лабелин.

В спальне Лабелин было уютно, на большой кровати с балдахином лежало множество разноцветных шелковых подушек разного размера. Самые маленькие были наполнены сухими травами и благовониями, в комнате стоял теплый пряный аромат. Изголовье кровати было изготовлено из красного дерева и украшено резьбой, райские птицы и экзотические цветы были столь искусно выполнены рукой мастера, что казалось, они вот-вот оживут.

Напротив, у стены, стоял маленький жесткий диванчик с витыми ножками из темного дерева, похожий на стул, который понравился Полине в зале. Над диванчиком висело большое круглое зеркало в замысловатой раме из какого-то черного металла. Зеркало слегка искажало изображение, отражавшаяся в нем комната казалась несколько больше. Единственное окно в спальне было зарешечено и наполовину прикрыто тяжелой темной бархатной гардиной.

«Решетка, как в тюрьме», – подумал Батон.

На полу лежал светлый ковер, с очень длинным ворсом, в котором просто утопала грязная обувь гостей.

– Я – дочь короля Бертонота, – сказала Лабелин, когда ее гости уселись на диванчик. Ее карие глаза светились неземной добротой и теплом, и в то же время, взгляд был наполнен тихой печалью.

– Я расскажу вам все, потому что вы спасете жизнь мне и моей матери, королеве Армандине, – принцесса взяла Батона за руку. – Я все вам объясню, но, когда вы отдохнете. Спасибо тебе, Антон, что настоял на том, чтобы прийти сюда.