В 2003 году на День Учителя он решил порадовать жену и купил ей дорогой мобильный телефон и большую кроваво-вишневую розу. Сам был, как обычно, нетрезв. Анна отказалась от его подарков, тогда он взревел, как раненый зверь, схватил телефон и бросил в горящую печь. Розу сломал, бросил на пол и растоптал бедный, ни в чем неповинный цветок.

Напоследок со злостью хлопнул дверью и с бранными словами выскочил на улицу.

– Больше можешь не приходить! Я видеть тебя не могу! Ищи себе жилье! – вслед кричала ла ему Анна.

А ближе к ночи он вернулся и стал стучать в уличную дверь, требуя, чтобы его впустили, иначе выломает дверь. Мой муж был в командировке, и мы с Анной вдвоем два часа сдерживали осаду дома. Я пригрозила вызвать милицию, если он не уйдет. Через два часа мы могли вздохнуть спокойно, он ушел. А мы плохо спали, все прислушивались к звукам со стороны улицы.

Утром, как обычно, пришел просить прощения, а потом взяв свои лучшие вещи, пошел на выход:

– Я пока поживу у друзей. Беспокоить не буду! И еще раз простите меня! Я ничего не помню!

Две с половиной недели мы о нем ничего не слышали. Девятнадцатого октября во второй половине дня позвонили Анне из милиции:

– Пригласите к телефону Анну Оборину.

– В чем дело? – спросила Анна.

– Ваш муж попал в ДТП и погиб. Просим вас подойти в отделение милиции для разговора.

Я и Анна были в шоке! И обе подумали об одном и том же, что если бы мы его не выгнали, он бы остался жив. В милиции Анне рассказали, что он собрал новый автомобиль и друзья попросили прокатить их на нем. Ему надо было объехать гаражи и только потом свернуть на скоростную трассу, но под давлением друзей он выехал напрямую от своего гаража на трассу. А в это время на большой скорости из-за поворота вылетела иномарка и со всего маху ударила машину Александра в бок. Удар оказался такой силы, что машину бросило на фонарный столб и закрутило вокруг него. Когда приехала милиция, ей пришлось буквально выпиливать Александра из машины, он был еще жив, а умер уже в Скорой помощи. Трое друзей остались живы и здоровы, лишь у одного зафиксировали перелом руки.

В этот же день Анна позвонила матери Александра. Та от такого известия закричала в голос:

– Анна, это ты виновата! Убила моего сына! Я сегодня же выезжаю за ним, хоронить будем в Куркиеки! – жестко, обвинительным голосом почти прокричала Екатерина Ивановна.

Утром мы с Анной поехали в магазин и купили все необходимое из одежды и обуви. Затем все это отвезли в морг, заказали гроб и машину для поездки в Куркиеки. В пятнадцать часов надо было забрать тело из морга, и. мать Александра подъехала точно к этому времени. Подошла машина, и гроб с телом подняли на борт. Мать села в кабину, бросив через плечо:

– А вы добирайтесь самостоятельно! Поехали! – скомандовала она шоферу.

Мы с Анной поехали на автовокзал. Отпускать ее одну в этот скорбный путь я не хотела и решила поехать с нею. Последний автобус на Сортавала уже ушел в шестнадцать часов. Мы несколько растерялись, не знали, как сможем добраться до поселка Ласанен. Пошли вдоль частных машин, спрашивая :

– Извините, вы не едете в Сортавала?

И вдруг из Жигулей вышел высокий мужчина лет тридцати и подошел к нам:

– Я еду в Сортавала, но мне надо будет заехать в Сулажгору и забрать одну женщину. Цена как на автобус – двести пятьдесят рублей. Если вас все устраивает, то можем отправляться в дорогу.

– Да, конечно, нас все устраивает, и мы едем с вами! – радостно ответила я.

В Сулажгоре мы забрали женщину лет шестидесяти с милым добрым лицом и проницательными глазами. Посмотрев на нас, она сразу завела разговор: