Морис высокий, одежда сидит на нём, как на модели, и я почти согласна, что у него… хорошее чувство юмора. Он ещё и богатый в придачу. Со всем этим не поспоришь.

Но этого недостаточно.

А что для тебя достаточно?

Я ловлю собственный испуганный взгляд в зеркале и застываю.

Не знаю. Билли Акерсу виднее.

Натянув на пороге новенькие кеды, я оглядываю дом. Телевизор молчит, кондиционер отключён, и лишь негромкое гудение холодильника раздаётся в тишине. Щёлкнув выключателем, я выхожу на улицу, прямо в маленький зелёный сквер перед крыльцом – и оказываюсь на свободе. Тёплый вечер опускается на черепичные крыши Хантингтона, окрашивая их в ярко-оранжевый. Над Ривер Фосс – протекающей неподалёку речушкой – разливается стрекот цикад.

Ну, здравствуй, мир!

Моё платье развевается на ветру, волосы подпрыгивают над плечами, и, кажется, я не хочу выходить из этого образа – свободной шестнадцатилетней англичанки. Жадно наполняя лёгкие воздухом, я иду навстречу приключениям, прямо как героиня какого-нибудь романа.

С Морисом другого и не бывает. Он привык держать дверь открытой, поэтому каждые выходные крошечный Хантингтон стоит на ушах.

Хотя иногда кажется, что веселье совсем не подходит этому городу. На нашей маленькой набережной всегда тихо, и мне нравится проводить там время, глядя в воду и о чём-нибудь мечтая. Когда стрелка оставляет позади девятый час, на улицах уже никого не встретить. Разве что в небольшом соборе, который находится в центре, весной, перед Пасхой, в это время всё ещё проходят молебны. Рядом с ним всегда царит умиротворение. Если прислушаться, то и сейчас можно услышать тихое, почти убаюкивающее пение хора. Мне кажется, что проводить службы в таких местах – настоящая честь для любого священника. А наслаждаться чудным пением хора – удовольствие для прихожан.

Мой родной городок, правда, и рядом не стоял с Йорком. Вот, кто по-настоящему славится своими церквушками. Если посмотреть на этот город с высоты, можно подумать, что он выстроен из золота. Сотни куполов украшают его улицы вот уже тысячи лет. Но вишенкой на торте является именно Кафедральный собор – невзрачный издалека, но величественный вблизи. Вы когда-нибудь чувствовали себя крошечным?

Неспешная ходьба, запах реки и рокотание стрекоз хорошо очищает голову от ненужных мыслей, поэтому, когда за углом появляется белый коттедж Мориса, я бесстрашно иду прямо к крыльцу. Похоже, выпивать начали задолго до моего прихода, потому что повсюду уже валяются пивные банки и стаканчики. Гостеприимство Мориса всегда его подводило.

Дверь распахивается раньше, чем я успеваю постучаться. Меня обдаёт волной музыки и смеха.

– Кэтрин, ты всё-таки пришла! – вскрикивает Бет. – Я так рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь!

Я почти не узнаю её голос в этом балагане. Разговоры смешались в гул, пробки от бутылок со свистом разлетаются по сторонам, а из-за топота дрожат стены. За спиной Бет людей не меньше, чем на стадионах Манчестера во время матчей.

– Спасибо, – сдержанно отвечаю я.

– Пойдём, всё уже началось!

– Так вы не выделили мне свободную комнату? – подшучиваю я. – Ну вот, а я уже принесла с собой подушку.

Бет усмехается. Накручивая на палец блестящие волосы и лопая надутой жвачкой, она говорит:

– Не будь такой наивной. Мы и не собирались.

Ну, разумеется. Это же Бет, второй после Мориса самый отвязный человек во всей Великобритании. Видимо, чтобы я точно не передумала веселиться, Бет хватает меня за руку и ведёт в гостиную.

– Только не отпускай, – предупреждает она. – В такой толпе легко потеряться.

– Вы что, позвали всю школу?