Беспокоило командира и то, что налицо был явный плен. Корабль не мог самостоятельно сдвинуться с места. Запущенный по его приказу эхолот показал, что толща льда под корпусом составляла восемьсот шестьдесят метров, а это исключало любые маневры. Причем выяснился очередной интересный факт. Анализ взятого на пробу льда показал, отсутствие в нем микроорганизмов.

Невеселые думы Удатного прервал стук в дверь.

– Войдите, – повернул он туда голову.

– Есть разговор, Юрий Иванович, – возник на пороге Цой.

– Присаживайся.

– Мне тут помощник ночью доложил, что у нас неважно с продуктами, – уселся на диван старпом.

– Вот как? – вскинул брови командир. – С какими именно?

– Мясом и рыбными консервами. Остались в основном сухая картошка да крупы.

– Как так случилось?

– Если помните, на переходе в район на неделю вышла из строя морозилка.

– Отлично помню.

– Две тонны свинины протухли. Ее через «дукс»* скормили акулам.

– А консервы?

– Вчера интендант с коком начали новую партию шпрот в масле – несъедобные. Впарили на базе.

– Вот суки, – выругался Удатный.

– Придется уменьшить раскладку, – заявил старпом. – Больше ничего не остается.

– Уменьшай – нахмурился командир – А интенданта на сутки драить трюм. – Чтоб служба раем не казалась.

На переборке зазуммерил телефон. «Да!» снял он трубку.

– Дорожка говоришь? Отлично. Вызови в центральный Ливанова со Свергуном. Пойдут со мною.

– Приглашает? – заговорщицки спросил Цой.

– Да, – взглянул на часы командир. – Остаешься на борту старшим.

Спустя десять минут, он, заместитель и особист, скользили на мерцающей дорожке в направлении стены. К тихо струившимся с нее потокам. Удатный со Свергуном стояли неподвижно, а заместитель чуть подергивал ногой. Нервничал.

Как и в прошлый раз, дорожка беспрепятственно въехала в стену (в глазах зарябило) а затем офицеры почувствовали подъем. Словно в лифте.

Когда все трое обрели зрение, ахнули.

Они стояли на зеленой поляне, слева от которой голубела морская синь, с окаймленная песчаным берегом с пальмами. Вверху ослепительно сияло солнце, а в зените парил альбатрос. Широко распластав крылья. Справа высился горный пик, с низвергавшимся оттуда водопадом, а в центре, под высоким баобабом стоял Океан. Как и при первой встрече. Молча и величаво.

– Рад приветствовать всех снова, – поднял он вверх согнутую в локте руку. – Вместе с капитаном 2 ранга Ливановым.

– От-ткуда вы меня знаете? – опешил тот.

– Я классифицирую каждого, кого пожелаю, – чуть изменила неподвижный лик субстанция. – Это несложно. Присаживайтесь.

В тот же миг над травой материализовались четыре полусферы, все опустились на них (заместитель с некоторой опаской), и возникло долгое молчание.

Офицеры с удовольствием вдыхали морской бриз, слышали негромкий шум прибоя на песке и, щурясь от яркого света, приходили в себя. Пораженные увиденным.

Вторая сторона восседала с видом египетского сфинкса. Отрешенно и неподвижно. Большие, похожие на топазы глаза светились голубоватым светом, полупрозрачное тело переливалось в солнечных лучах подобно глыбе льда, над которой поработал искусный скульптор.

– Позвольте узнать, где мы находимся, – первым нарушил молчания командир, оторвав взгляд от столь красочного пейзажа.

– На одном из моих островов, – чуть шевельнулся рисунок губ. – В сотне миль от атолла Муруроа. Он широко известен в вашем мире.

– Но это же в Тихом океане?! – опешили офицеры. – А мы были в Атлантике!

– Я един, – последовал неторопливый ответ.– И везде на этой планете, а также за ее пределами. Вплоть до космических галактик. Человеческие знания обо мне ничтожны.