После ужина все отрепетировали процедуру эвакуации судна. Пассажирам показывали, как пользоваться спасательными жилетами и распознавать экстренные сигналы. Всех провели по аварийному маршруту. С окончанием инструктажа лайнер дал гудок, тем самым объявляя: путешествие началось.

Каждый раз, оказываясь на борту, Чаоси ощущала ни с чем несравнимое воодушевление, когда корабль отправлялся в путь – особенно от понимания того, что в рубке с грозным видом управляет кораблем и задает маршрут следования не кто-то посторонний, а ее папа. Сердце переполняла гордость.

После отплытия настала очередь новых членов экипажа и приглашенных на лайнер музыкантов проходить инструктаж по безопасности. Все выстроились рядами и учились надевать спасательные жилеты, которые представляли собой две плавучие пластины, плотно охватывавшие и грудь, и спину. В жилете Чаоси почувствовала себя котлеткой в гамбургере. Пока она мучилась с тесемками, рядом послышался ликующий голос:

– Вау, какими судьбами?

Чаоси развернулась и увидела знакомую ухмыляющуюся физиономию.

– Ты! – удивленно выпалила она.

– Так точно, я! – Сижун сложил руки перед грудью и церемонно поклонился девушке. Из-за громоздкого жилета у парня не сразу получилось распрямиться.

– Как тебя сюда занесло?

– Папа с ансамблем выступает на корабле, а я увязался c ними. Ну и мне позволят временами выходить на сцену, заполнять паузы. Буду тебе благодарен, если поддержишь аплодисментами. – Сижун расхохотался.

– Ты будешь выступать?

– Петь.

– А ты умеешь петь?

– А ты не слышала, как я пою?

– Где я могла услышать твое пение?

– Так я же представлял школу на конкурсах, а ты работала за сценой!

– Почему же я совсем не помню, как ты пел?

– А все девчонки тогда сохли по Юйханю, первому красавчику нашей школы. Кто бы обратил внимание на такого замухрышку, как я?

– У тебя с внешностью все в порядке, так что не прибедняйся!

Сижун закатил глаза.

– Кстати, а ты-то чего здесь забыла?

– Я работаю в ресторане официанткой.

– Отлично. Наконец-то мой ровесник, с которым можно все перетереть на борту!

– «Перетереть»? – Чаоси выпучила от удивления глаза.

Парень прокашлялся:

– Я имел в виду «потусить»! Не умею я говорить грамотно.

– И как же ты выступаешь, если говорить не умеешь?

– А как ты работаешь на корабле, если не умеешь надевать спасательный жилет? – Сижун ткнул ее в пояс. – Если не подпоясаться, то жилет с тебя слетит и уплывет. – Парень потянулся, чтобы помочь потуже затянуть пояс. Дистанция между ними резко сократилась, и Чаоси вспомнила о том, как они уже соприкасались в самолете. Ее лицо сразу залила краска.

– Ты где работаешь? – поинтересовался Сижун.

– В Élysée Palace.

– Он на восьмом этаже, и мы как раз выступаем там же. Élysée ближе других ресторанов к концертному залу!

– Ну и?

– Можешь в любой момент выглянуть из ресторана, послушать меня… То есть нас. Посмотришь, как мы выступаем!

– А на корабле так плохо со звукоизоляцией, что я вас буду слышать прямо из ресторана?

Сижун скривился.

– Но вы же не сидите за закрытыми дверями? Будет время – заходи, если захочешь. Заценишь, как мы репетируем.

– Подумаю. Пока что мне нужно вернуться в каюту – привести себя в порядок и постирать одежду.

На море всегда дует сильный ветер, однако сейчас Чаоси умудрилась сильно вспотеть под плотно прилегающим спасательным жилетом.

– А ты где живешь? С нами в общаге? – Только озвучив этот вопрос, Сижун понял, что спрашивать такое у девушки, с которой едва знаком, – несколько неприлично, но слова назад уже не забрать.

– Я же не член экипажа, меня в общагу не пускают. А ты там?

– Да, все музыканты на пятом этаже. Нам выделили аж три комнаты.