– Не видели Антошку? – спрашивала она у всех подряд.

– Да что с ним станет! Поливает, наверное, киселем очередную кошку, – успокаивал ее Виталий, Любин однокурсник, для которого она полгода назад сдавала кровь, чтобы спасти после серьезной травмы, вследствие которой он потерял много крови.

А Антошка недавно стащил у Раисы Васильевны баночку с киселем из тумбочки, добавил в него зеленой краски, благо краски не сложно раздобыть в общежитии, где проживают будущие художники, и покрасил абсолютно белого котенка в сочно зеленый цвет.

– Кошки должны иметь цвет! – говорил он при этом.

«С ним может произойти все, что угодно, он такой шустрый, интересующийся мальчик», – думала Люба, сидя на скамейке во дворе жилого дома рядом с общежитием. Она была в полном отчаянии, сердце часто стучало в груди. «Я должна его найти! Где же еще его надо искать?» – эти мысли стучали в голове ритмично, тикая как часы. Голова закружилась, и она упала со скамейки на землю.

Очнулась Девушка от ударов по щекам. Открыв газа, она увидела перед собой серьезное лицо Раисы Васильевна.

– Опять ничего не ела? Сумасшедшая! – твердила вахтерша.

– Антошка! Где Антошка? Я потеряла его! Вы не видели Антошку?

– Только что видела. Он пришел с твоими соседками по комнате. Они водили его в кафе. Говорят, хотели тебя разгрузить….

– Как? Не может быть! Почему они мне ничего не сказали? – недоумевала Люба.

Люба хотела вскочить и бежать, но от резкого движения снова упала. Раиса Васильевна помогла девушке подняться, успокаивая ее. Они тихо зашагали к общежитию, поддерживая друг друга. Внезапно у Любы началась сильная истерика, она громко рыдала и не могла произнести ни слова, только вздрагивала периодически.

Раиса Васильевна усадила Любу на диван, неподалеку от своего рабочего места, велела не двигаться с места. Девушка сидела, потупив взгляд, как вдруг к ней подбежал веселый Антошка и принялся открывать свой рюкзачок, чтобы продемонстрировать коллекцию целебных камней, которую он собрал на заднем дворе общежития. Люба улыбнулась. Тут подошла вахтерша, неся на небольшом подносе горячий чай и печенье.

– Вы слишком добры ко мне, – пролепетала Люба, отпивая небольшими глотками чай из красивой чашки. Девушка обратила внимание на фарфор, из которого была выполнена необычная чашка, он был настолько тонкий и белый, что удивило девушку. Сама чашка очень изящной формы, чисто белого цвета без всякого рисунка. Ручка необычная, очень красивая. Люба удивилась, откуда у простой вахтерши такая необычная чашка. Кажется, она уже где-то видела подобные чашки. Только хотела расспросить Раису Васильевну об этом, как в дверях показалась Клавдия Павловна с повязкой на ноге, и со скромным «Спасибо, Любаш!», хромая увела мальчика.

– Срочно надо тащить картины! – Воскликнула Люба, взглянув на часы, висевшие на стене напротив. Оставалось пятнадцать минут до закрытия зала, уже готового к выставке.

– Звонили из института, сильно ругались и сказали, что свободного места для твоих работ больше нет. Повесили работы другого студента. И сказали, что такая беспечность, как ты не может представлять Россию в Европе, – тихо проговорила Раиса Васильевна, – я и пошла тебя искать, после этого звонка.

Не обращая внимания на слова вахтерши, Люба побежала в свою комнату. В голове была одна мысль: «Представлю шесть работ, то, что есть хотя бы….» Она стремительно вбежала в комнату. Подружки мирно обсуждали ее работы, расставленные по всей комнате. Они разглядывали их, задаваясь вопросом: «Какие из них могли украсить выставку?» Девушки откровенно посмеивались, они точно уже знали, что Любу исключили из списков претендентов на получения контракта. А Люба уверенно собрала картины и, едва удерживая их в руках, вышла из комнаты.