— Наша “Свобода”, первый помощник Морено. Наша. У военного причала, ниже. Сразу за мысом, там бухта…

— Глубже, да, я знаю. Плавал. Уже светает, командор. Нужно торопиться.

— Согласна.

Йотингтонский порт пока спал — рыбацкие легкие шхуны, которые выходили на лов еще до рассвета, сегодня остались на месте — слишком высока была для них волна, да и дождь, зарядивший с ночи, никак не унимался.

Дорога до военных причалов лежала вверх от города, петлей охватывала выступающий мыс, а потом скатывалась вниз, минуя мангровые заросли, к скалистому берегу бухты. Сейчас кроме “Свободы” там стояли еще три судна — два линейных военных корабля “Кронпринц Август” и “Вирджиния” и грузовой купец, привезший в Йотингтон месячный запас пороха и пуль для форта и флота.

До причалов пришлось почти бежать, чтобы опередить встающее солнце — угонять “Свободу” при свете дня было уже непосильной задачей. Команда “Вирджинии”, включая пехотную часть, которой командовал майор Тиллетт, была уже на борту — готовились днем выйти в рейд к соседнему острову. Поэтому действовать предстояло тихо, осторожно, но очень нагло.

На причале было пустынно, только у дальнего склада под навесом мелькал красный светлячок — там у чадящих дымом углей мирно спали часовые. Из ее, Дороти, команды.

“Свобода” покачивалась на волнах. Сходни были подняты, а бортовые фонари потушены. Или, скорее, погасли по недосмотру.

Дороти взяла с собой Морено и Саммерса и пошла в обход склада. Часовых следовало убрать: беззвучно отойти от пирса такая махина как “Свобода” точно не могла. Значит, они успеют поднять тревогу. А у нее всего двадцать один человек против почти трех сотен на “Вирджинии” и тысячи в казармах острова. Чистое самоубийство.

Морено осторожно заглянул за угол, полюбовался на спящих и сразу спрятался под прикрытие бревенчатой стены.

— Наши храбрые воины, — чуть слышно усмехнулся Морено. — Бдительны, как всегда.

— Эти храбрые воины взяли на абордаж твою “Каракатицу”...

— Не смеши селедок, командор. Нас взяла ты, вот этими руками, — Морено неожиданно провел горячими пальцами по запястью Дороти и сразу отодвинулся — точно и не было ничего. — А они... только смотрели. Знаешь, в борделях есть такие, которые любят смотреть, командор. Сейчас и ты посмотришь. Джок?

— Сейчас сделаю, — глухо откликнулся боцман и шагнул за угол.

Дороти даже не успела рта открыть, чтобы приказать Саммерсу не убивать — тот подошел со спины, схватил обоих часовых в медвежьи объятья, сделал короткое резкое движение, раздался хруст, и боцман осторожно опустил на землю тела.

— Какого дьявола, Морено?! Я не приказывала вам их убивать! Это были мои люди! — Дороти в ярости схватила Морено за рубашку и почти впечатала его в стену склада, прихватив за шею.

— Так отдавайте приказы живее, моя прекрасная командор! — прошипел тот в ответ, делая короткие вдохи между словами. — Последнюю неделю я только и делаю, что уворачиваюсь от пеньковой старушки, и ошейник Черной Ма мне тоже не в радость. Командор молчит — мы действуем как привыкли.

— Кэптен, командор, — Саммерс, возникший из-за угла, прервал их спор. — Все тихо, можно…

— Убивать нужно только если нет другого выхода. Ты мог их просто оглушить!

— Опасно, командор. От них не пахло вином, просто дремали. Могли успеть закричать, — спокойно и чуть удивленно ответил Саммерс, но все-таки отошел за спину Морено. Спрятался.

— Ну и порядки, — скорее сама себе, чем им, пожаловалась Дороти, а потом приказала: — Морено, на тебе левый борт. Там должно быть около десяти человек. Нет, не надо никого резать, просто останься там для страховки, если кому-то из них удастся ускользнуть от меня — разберешься. Шестерых расставь у складов. Остальных отправь на купеческий корабль. Там пусто. Пусть собьют замки с трюма и возьмут порох и ядра — “Свобода” поиздержалась в последнем походе, а мой приказ пополнить запасы вряд ли успели выполнить.