– Что? Взять свои слова обратно?! Да ни за что! – Дьен вскакивает на ноги и ударяет кулаком по столу в малом зале советов. – Вы ведёте себя бесчеловечно, Рион! И вы можете судить меня за несоблюдение субординации, но… твою мать, ещё неделя не прошла, как у неё отец умер, а вы вызвали её на допрос?!! Да что вы творите?!

– Капитан! Вы переходите все границы! – поднимаясь из-за стола, яростно пыхтит в усы намал Ури, что вхож в управление Окаты и является главным советником по политическим вопросам. – За несоблюдение субординации вас могут разжаловать, и уж поверьте на слово…

– Я не при исполнении!!! – рычит на весь зал Дьен, и я спешу вмешаться, пока он не наломал ещё больше дров:

– Довольно! Хватит, Дьен! Покинь зал советов!.. Пожалуйста. – И тихо добавляю: – Я в порядке. Правда.

Дьен смотрит на меня так, словно я только что предала его самым жестоким образом, но уже спустя несколько секунд круто разворачивается, при этом сметая на пол стул, и большими шагами направляется к двери, хлопая ею напоследок так, что стены содрогаются.

– Простите его… – умоляюще смотрю на Риона. – Дьену тоже нелегко приходится. Мой отец он… он практически вырастил Дьена…

– Мы всё понимаем, Эмори, – смотрит на меня глазами-пуговками намал Ури, точно два острых кинжала в лицо втыкает. – Кончина вашего отца для всех нас стала ударом, и весь малый совет искренне соболезнует вашему горю, но мы дали вам достаточно времени, чтобы прийти в себя и ответить на наши вопросы.

Ури замолкает и переводит многозначительный взгляд на Верховного намала Риона, будто бы передавая ему эстафету говорить. А Рион, в свою очередь, занимая место во главе стола, смотрит на меня с нескрываемым подозрением, словно информация, полученная несколькими минутами ранее, до того, как «взорвался» Дьен, ложь, – не иначе.

В малом зале советов нет ничего, кроме стола, десятка сбитых вручную и покрытых чёрной краской стульев , и небольшого окна, которое на данный момент плотно закрыто (чтобы с улицы никто не вздумал подслушивать). Так что и я, и малый совет намалов вот уже минут двадцать с ног до головы обливаемся потом, но при этом и виду не подаём, какой дискомфорт это вызывает. И если на мне шорты и чёрная рубашка, то у этого квартета, на плечах тяжеловесные мантии, снять которые они по протоколу не имеют права, пока идёт заседание.

Сами же себе жизнь усложнили.

Допрос начался с категоричного заявления о том, что верить на слово пятилетнему ребёнку то же самое, что верить в байки о призраках, что так любят пересказывать в народе.

Доказательств нет, значит и призраков не существует.

Доказательств нет, значит и морт не спасал ребёнка.

Соответственно – лгу и я, и Аманда.

У девочки сотрясение мозга и сломаны обе ноги. Сейчас она находится в местном госпитале, но уже завтра её собираются перевезти в Тантум, ведь лучшие врачи именно там.

Со слов Аманды, когда на площади началась давка, её потоком снесло в противоположную от матери сторону, и уже через несколько мгновений сбило с ног волной спасающихся.

Что происходило дальше… девочка плохо помнит. Её топтали, пинали, и с каждой попыткой подняться, вновь вжимали в землю. Её попросту не замечали в толпе: маленькую, хрупкую…

Пока её не увидел он.

Морт, что разогнал толпу и бросился на помощь к человеческому ребёнку.

Даже мне это кажется немыслимым, что уж говорить о недоверии и сомнениях намалов?.. Да какие там сомнения! Они ни единому слову Аманды не верят! Как и ни единому моему слову тоже. Ведь морт не мог отпустить ни её, ни меня живыми, просто-напросто развернуться и уйти. Если бы морт действительно встал на нашем пути… больше бы не было кого лечить и кого допрашивать.