Мур-Мур выпрыгнул из-за спины и ударил по руке:

– Убрал грабли.

Елизара вздохнула.

– Если всё прошло нормально, может, замутим пати? – крикнул мелкий аналитик.

– О, я вписываюсь! – поднял руку Наф-Наф. – С меня жратва.

– Я тоже в деле, с меня бухлишко, – радостно потёр руки Фир-Фир. – Так что, я полетел в гипермаркет?

В сумочке у архидемоницы зазвонил смартфон, это был Белиал.

– Елизара, можешь говорить? – спросил он.

– Заткнитесь! – крикнула она на своих ведущих аналитиков, прикрыв смартфон ладонью и возвращая обычный внешний вид.

– Можешь подскочить в бункер завтра перед планёркой?

– Что-то с Пистис? – ответила вопросом на вопрос Елизара.

– Нет, – после небольшой паузы ответил Белиал. – Просто хочу поговорить без лишних крыльев.

– Буду.

– Хорошо, жду.

Елизара положила трубку.

– Всё, баста. Успокоились, мечтатели. За работу.

– Мы заслужили бонус за вчерашнее!

– В расчётном листке за май увидите, мои хорошие.

– Движение! Кажиты! – закричал сталекрылый велит с дозорной башни Аванпоста Фукабина и затрубил в боевой рог. – Северо-запад.

Кариэф и Табрис всмотрелись в закатное небо – к ним стремительно приближались, быстро увеличиваясь в размерах, несколько сотен крупных, покрытых чешуйчатой кожей животных со спаренными крыльями. Их тупорылые пасти издавали громкий рык, а фукабы-наездники на спинах злобно улюлюкали, подбадривая себя перед смертельной хваткой.

Две центурии сталекрылых, сто шестьдесят ангелов, встали на крыло и поднялись вверх, выстаиваясь в боевое построение Небес, вид которого приводил в ужас врагов в изведанных срединных мирах, внушая страх и трепет даже их извечным противникам – падшим. Дротики-гасты стали безостановочно стрелять и бросаться коршунами на наездников.

– Джунгли! – крикнул ещё один дозорный и тоже затрубил в рог.

Из синих джунглей, окружая Аванпост, резво выбегали фукабы, перепрыгивая в своей прочной, но очень лёгкой и подвижной деревянной броне обгоревшие остатки деревьев. Мёртвая секунду назад земля превратилась в бурлящее, неспокойное грязно-фиолетовое море, с каждым мгновением всё сильнее и сильнее вздрагивая от тысяч ног.

– Их очень много, – удивлённо сказал Кариэф.

– Да, – ответил Табрис. – Тысяч пятьдесят, не меньше.

– Думаю, больше.

За стенами застучали барабаны: остатки наездников на кажитах, выживших после залпов дротиков-гаст и атак коршунов, бросились на ангелов, разбиваясь о боевое построение Небес как о каменную стену. Строй сталекрылых велитов, сражающихся в небе и ощетинившихся дротиками, кажется, даже не заметил этой самоубийственной атаки аборигенов.

Стук барабанов резко смолк, сменившись звенящей тишиной. Фукабы вывели из джунглей четверых пленённых Цепных псов, туго обмотанных побегами, и поставили на колени. Титанокрылые преторианцы были обнажены и выглядели очень плохо – поломанные крылья, множество открытых ран, кровавые подтеки на лицах и телах. Из ртов текла тягучая кровь – им вырвали языки, чтобы они не смогли произнести молитву и воссиять.

Примипил Пахадрон, увидев собратьев, подбросил вверх дротик-гасту, тот перекинулся в коршуна и громко закричал, призывая когорту и командуя атаку.

– Преторианцев пытали, – сказал Кариэф.

– Нет, мстили. Сидите здесь и не мешайтесь под ногами, – центурион Минасий тоже взлетел, входя в транс и поднимая центурию в небо.

Фукабы, улюлюкая и подбадривая самих себя, вплотную подошли к Аванпосту, почти касаясь отравленной воды.

– У них нет шансов, дружище. Сталекрылые вначале добьют наездников на кажитах, а потом разнесут в пух и прах всю эту шушеру внизу. Зря фукабы так поступили с пленными, мне их даже немного жаль. Велиты от них мокрого места не оставят, – сказал Табрис стоящему рядом охранителю Пантосию.