– Я не удивлен. На этом месте раньше было холерное кладбище. А как он выглядел?

– Обычно. Я сначала и внимания не обратила. Парень как парень. Волосы до плеч, в очках. Кстати, книга была Ницше «Так говорил Заратустра». А потом вдруг стало очень холодно. И я вдруг ощутила пронизывающую тоску. Захотелось бежать и плакать. И тогда я поняла: что-то с ним не так.

– И что ты сделала?

– Убежала. Страшно же… Я мечтала поскорее покинуть это потустороннее место. И тут увидела толпу людей и огонь. А потом – замок в огне… В общем, я стала фаерщицей. Прости.

– Что?! Ты совсем голову потеряла? После всего, что с нами произошло? После этого? – закричал Еретик и ткнул свою изуродованную руку прямо в лицо Ким.

Та отшатнулась, но ответила непреклонно:

– То, что с нами произошло… То, что я сделала, было тринадцать лет назад. И мне кажется, за эти годы я искупила свою вину.

– Кимушка, ну пойми. Ты же не сможешь совмещать тренировки с огнем и работу в колл-центре. Ты же трудишься в две смены.

– Ничего, за огонь тоже платят. Я буду трудиться немного меньше. Смогла же закончить очное отделение института и работать там. Правда, чуть не поседела. Зато операцию тебе сделали, – оптимистично воскликнула девушка.

– Еще бы толк от нее был, – нахмурился Евгений.

– Будет! Я так мечтаю, чтобы ты выздоровел. Хочу уехать от тебя и жить своей жизнью так сильно, что небеса должны меня услышать, – Ким улыбнулась, послала парню воздушный поцелуй и убежала в душ.

Затем они выпили по чашке слабого ромашкового чая с пирожками и разошлись. Каждый в свою спальню.

И снилось Ким все вперемешку: замок в огне, напряженное лицо Асмодея, чай Чайны, который почему-то оказывался невыносимо горьким, призрак с книгой в руках. Последнее, что видела – бледное лицо Ингрид. Ее бескровные губы шептали:

– Не надо, не ходи туда, не смотри…

– Ты почему кричишь на весь дом? – Еретик наклонился над девушкой и хлопал в ладоши прямо перед ее носом. – Кошмар увидела, что ли?

– Там Ингрид стоит. Страшная.

– Какая, к черту Ингрид?

– Наша… наша одноклассница. Прости, что не рассказала сразу. Но она теперь танцует с горящими веерами и крутит пои.

– О, боги, – Еретик обнял Ким здоровой рукой и крепко прижал к себе.

– Отвали от меня, – закричала девушка и вырвалась. – Сколько раз тебе говорить: я неприкасаемая.

– Прости, – Еретик покаянно опустил голову. – Я прекрасно помню, как ты реагируешь на прикосновения. Просто что-то не сдержался. Испугался за тебя.

– То-то же, – строго кивнула Ким. – Не терплю эти телячьи нежности.

– Да, да, я в курсе, что ты абсолютно асексуальна, – пожал плечами Евгений. – Успокойся и спи. Но послезавтра у нас обоих выходной. И придется поговорить. О фаерщиках и Ингрид. Интересно, какой она стала.

Но Ким его уже не слышала. Она снова уснула, подложив руку под щеку.

Еретик укрыл ее одеялом и долго смотрел на спящую.

– Судьба – жесткая ироничная дама, – подумал он. – И как могло случиться, что я живу с этой роботеткой. А ведь мог бы ее полюбить. Если бы… Если бы Ким не отрезала волосы, если бы не заигралась в эти игры «жертва плюс мучитель», где мы постоянно менялись ролями. Она ведь могла быть совсем другой. И что творится сейчас? Зачем все это? Фаерщики, призраки, Ингрид.

Еретик глубоко вздохнул и одним пальцем, осторожно, погладил Ким по щеке. И сразу же отдернул, с опаской прислушавшись: не проснулась ли. Нет… Тогда парень тихонько поцеловал ее в щеку и ушел в свою комнату.

Утром Ким все произошедшее показалось страшным сном. После холодного душа она влезла в свои безразмерные штаны и толстовку, пригладила ёжик волос, и уже было собралась идти на работу, как вдруг заметила на подоконнике несколько черных волос. Девушка похолодела: «Неужели призраки существуют? Да нет же, скорее всего это Еретик мне изменяет. Он же нормальный мужик с вполне конкретными желаниями».