В самом лагере осенью 1940 г. произошел эксцесс. О нем рассказал после войны другой бывший член команды: «…В Старом Дзикове был еврейский лагерь. Он подчинялся Дирлевангеру. Наши люди стояли на должностях в этом лагере. Я сам неоднократно заступал дежурным охраны… Люди жили в пределах лагеря, в строении, которое раньше было амбаром… В этом лагере как-то поздним вечером один из заключенных был застрелен нашим охранником. Заключенные пели песни. Охранник призвал их к порядку, но безуспешно. Тогда он выстрелил из пистолета в амбар и случайно убил заключенного. Стрелка взяли под стражу и направили в концентрационный лагерь»[150].

Кроме того, что браконьеры охраняли лагерь в Дзикове и отправляли евреев на строительство противотанковых рвов, они вели бои с разрозненными группами бывших военнослужащих польской армии, перешедших к партизанским действиям и скрывавшихся в лесах возле демаркационной линии между германскими и советскими зонами. В этих боях подчиненные Дирлевангера отличились беспрецедентной жестокостью, уничтожали повстанцев и приобретали опыт борьбы с партизанами[151].

Успехи штрафников обратили на себя внимание Глобочника. Он распорядился, чтобы батальон вернули в Люблин. Для вчерашних преступников нашлась новая работа. Дирлевангеру приказали вести борьбу с контрабандой, в которой было замешано польское сопротивление. Как отмечалось в одном из докладов, личный состав части посылали в те районы, «где положение было особенно опасным, и требовались люди, склонные к риску»[152].

Одна операция следовала за другой. С помощью террора браконьеры беспощадно усмиряли польское население, и в скором времени заработали себе весьма сомнительную репутацию. Однако Глобочника это нисколько не беспокоило, он направлял стрелков Дирлевангера, уже специализировавшихся на контрпартизанских операциях, туда, где считал их присутствие необходимым.

Нелишне отметить, что в ходе Нюрнбергского процесса Готтлоб Бергер изложил свою точку зрения на деятельность батальона Дирлевангера в Польше. При этом он нивелировал наиболее одиозные эпизоды: «Формирование выполняло поставленные перед ним задачи на территории Генерал-губернаторства, в частности, в лесистой полосе вдоль новой германо-советской границы, от Львова до Сана. Общая площадь этого района составляла около 180 километров в длину и от 50 до 60 километров в ширину. Одной из задач было оказание помощи немецкому и польскому персоналу местного лесного хозяйства. И для этого были причины. В 1939 г., с приходом немецкой власти, все тюрьмы в Варшаве были открыты. Все профессиональные преступники, многие из которых отбывали пожизненное заключение за грабежи и убийства, нашли пристанище в этой лесистой местности. Каждый день они убивали немецких и польских лесников и полицейских. Причем поляков было убито гораздо больше, чем немцев… Я ничего не знаю по поводу охраны [подчиненными Дирлевангера] еврейского лагеря в Дайкау. В их задачу не входило контролировать евреев, обеспечивать принудительные работы, либо еще что-нибудь в этом роде. Они должны были сражаться в лесах. Я не могу указать, насколько долго они находились там»[153].

С началом войны против СССР Гиммлер поручил Глобочнику создавать опорные пункты СС в захваченных восточных областях. Из дистрикта «Люблин» в недавно оккупированные районы Западной Украины откомандировали небольшие группы сотрудников СС. Одну из таких групп возглавлял управляющий компании «Германские заводы оборудования» в Люблине, Вольфганг Мовинкель. 1 августа 1941 г. она прибыла в столицу Галиции, Львов (Лемберг). На территории бывшего завода по производству мукомольных машин (находился на западе города) был создан печально знаменитый лагерь на улице Яновской, в котором нашли свою погибель многие тысячи евреев Восточной Галиции и Польши. СС организовали здесь два предприятия по выпуску военной продукции. Лагерь охраняло подразделение из команды Дирлевангера. Как замечает историк Д. Поль, в Львове затем осталось 8—10 штрафников