– Ты мне не указ, ведьма! Сама их помешай! Сейчас предо мной лежат куда более важные задачи!

– Например?

– Ну, для начала, мне нужно помочиться.

И все эти люди собрались

почтить память умершего,

будь он мужчиной, женщиной,

воином, королём иль шутом, —

и где же статуи, где изображенья

на холсте или в камне?

Но вот все сидят иль стоят,

и льётся вино к их ногам,

алыми каплями катится

по рукам и ладоням, а осы

в свою пору смерти и жажды

жалят и будят пьяные голоса.

Голоса, что сливаются в общем

недоумении, повторяя вопрос

опять и опять – почему? Но в этом

истина обретает своё удивленье,

ибо не спросят, почему же он умер,

не ищут в нём оправданья,

ибо в сердце мятущейся жизни

для каждого это собранье —

лишь эхо, лишь отзвук

личности прежней. И они

вопрошают снова и снова:

почему же мы здесь собрались?

Умерший не звался по имени,

но его – все имена, лица не имел,

но его – всё множество наших лиц,

и так мы узнали, средь этих ос,

умирающих, но в последний раз

жалящих в нервном угаре,

что это мы – мертвецы, которые собрались

в одном, невидимом разуме —

сидит иль стоит, мужчина иль женщина,

воин, царица иль просто глупец,

который напившись подумал

обо всём, что увидел в жизни.

Рыбак Кель Тат. Собрание у фонтана

Даже с четырьмя новыми колёсами тригалльский фургон представлял собой развалину. Две лошади погибли при падении. Трёх пайщиков задавило, а четвёртый сломал шею. Карполан Демесанд сидел на складном дорожном стуле, попивая травяной чай и морщась; голова его была перемотана окровавленными тряпками.

Спутники покинули яггутский Путь, Омтоз Феллак, и теперь их окружали знакомые пустоши, подлесок и голые холмы Семи Городов. Солнце катилось к зениту, прячась за пеленой облаков. Непривычно влажный воздух пах дождём. Кругом вилась мошкара.

– Признаки, – проговорила Ганат, – возрождения внутреннего моря.

Паран взглянул на неё и продолжил затягивать подпругу коню; тот старательно задерживал дыхание, выпятив грудь, чтобы ремень потом болтался, – видимо, надеялся, что в какой-то идеально неудачный момент Паран свалится у него со спины. Лошади были невольными участниками стольких человеческих эскапад, поражений и катастроф, что Паран не мог винить животное за вполне заслуженную враждебность.

– Ганат, – спросил он, – знаешь ли ты точно, где мы?

– Эта долина идёт на запад до моря Рараку, за внутренней грядой, а на востоке малохоженная дорога ведёт к Г'данисбану. – Поколебавшись, она прибавила: – Я давно уже не заходила так далеко на восток… так близко к городам твоего рода.

– Г'данисбан. Что ж, мне нужны припасы.

Яггутка взглянула ему в лицо:

– Ты исполнил свою задачу, Господин Колоды. Дераготы освобождены, д'иверс, известный как Деджим Нэбрал, охотник, ныне стал добычей. Теперь ты вернёшься в Даруджистан?

Капитан поморщился:

– Увы, пока нет.

– Есть ещё силы, которые ты намерен выпустить в этот мир?

Некоторое напряжение в её голосе заставило Парана обернуться.

– Нет, если будет иной выход, Ганат. Куда направишься теперь ты?

– На запад.

– Ах да. Исправить нанесённый тем твоим ритуалом вред. Интересно, что он сковал?

– Небесную крепость к'чейн че'маллей. И… другое.

Небесную крепость? Нижние боги!

– Откуда она взялась?

– Полагаю, с Пути, – последовал ответ.

Паран подозревал, что яггутка знает куда больше, но не стал настаивать. Он закончил подстраивать седло и сказал:

– Спасибо тебе, Ганат, что пошла с нами, без тебя мы бы погибли.

– Возможно, однажды я попрошу тебя об ответной услуге.

– Договорились.

Он вытянул длинный предмет, завёрнутый в тряпки, прежде привязанный к седлу, и протянул его Карполану Демесанду.