Европы и в частности Руси с Азией общепризнано. Но открытие в Псковской губернии пяти обломков булгарских монет из города Сувора вместе с немногочисленными, правда, но тем более драгоценными указаниями «Рижской долговой книги» доказывают, что восточные товары проходили через руки смольнян. В «Рижской долговой книге», этом драгоценном памятнике XIII–XIV веков, мы находим сведения, что воск доставлялся в Ригу в «булгарских» кусках, что в Суздале постоянно проживали немецкие купцы^>263, каким в XIII столетии был некто Любберт, что из Риги купцы часто ездили в Суздаль; эта торговля в значительной степени находилась в руках крупных рижских капиталистов, которые иногда принуждали мелких торговцев отказываться от посещений Суздальской земли^>264. Теперь спрашивается, неужели каждый раз купцы из Риги в Суздаль отправлялись колесить через Новгород? Ответ понятен сам собою. Теперь понятным становится и нахождение бронзовых привесок в виде коньков в кривицких курганах. Эти коньки восточно-финского, вероятнее всего, пермского происхождения^>265. При той связи, в какой стояла восточная торговля с западно-европейской, смольняне не могли принимать в ней лишь пассивное участие, а должны были вести ее сами. Мы не имеем сведений о том, ездили ли они в Булгарию и Хазарию, но есть намек, что среди них были люди, для которых приволжские страны не были «землей незнаемой». В 1375 году ушкуйники сделали большой набег на восточные страны. Они разграбили Кострому, Нижний Новгород, бросились на Каму, произвели опустошение ее берегов, снова вошли в Волгу, доплыли до Булгара, продали там пленных, двинулись вниз по Волге, избивая гостей и захватывая их товары. Наконец, около Астрахани все ушкуйники были перебиты. Оказывается, что «воеводами» у них были двое: какой-то Прокопий и Смольнянин, люди, очевидно, бывалые, знавшие страну, куда вели своих товарищей^>266. Что касается торговли смольнян в земле Суздальской, то она не подлежите сомнению. Так, в 1216 году в одном Переяславле Залесском мы находим пятнадцать смоленских купцов^>267. Едва ли смоленские гости ограничивались лишь суздальскими городами. Вероятнее предположить, что они бывали по торговым делам и в Булгаре, и далее на юг, по Волге. Как бы то ни было, но благодаря оживленным только торговым сношениям Смоленска с Востоком арабы знают его имя, называя его Измилиниска или Азмилинска^>268.

Насколько древними были сношения Смоленской земли с южными странами, с Грецией вообще и с Византией в частности, мы точно сказать не можем. Нумизматические показания дают повод думать, что более или менее постоянная торговая связь смольнян с Грецией установилось с начала IX века. Византийские монеты, начиная с этого столетия и до XI века включительно, встречаются на территории кривицкого племени^>269. Кажется, за результат южной торговли Смоленска надо признать золотой позумент, привески сканной работы, тарелку с изображением грифона и стеклянные бусы с позолотой, найденные в курганах кривичей. Что торговые сношения Смоленской земли с Византией были уже прочно установлены в X веке, ясно говорит император Константин Багрянородный в своем известном труде «De administrando imperio», написанном в половине X столетия. По его словам, лодки с товарами приходят в Константинополь из Новгорода, Смоленска, Чернигова, Любеча и Вышгорода. Но еще в начале X века кривичи бывали в Византии. В договоре между киевским князем Олегом и императором Львом торговые привилегии выговорены, между прочим, и для кривицких купцов и их старейшего города, Полоцка. Кривичи, являвшиеся по торговым делам в Византию, получали от греческого правительства хлеб, мясо, вино и овощи, а также пользовались даровой баней; при отъезде в отечество они были снабжаемы не только съестными припасами, но также якорями, канатами и парусами