Пришелец бормотал, притом довольно громко:

– Не такой уж он и страшный, верно? То тут, то там, то есть, то нет, здесь и посюду сразу, неверный призрак неверной воли и, вероятно, неверного разума – лучше бы ему этих моих мыслей не знать – так что надо выглядеть суровым, нет, внимательным, нет, довольным! Нет, постой. Униженным. Перепуганным. Нет, восторженным. Но не долго, это утомительно. Казаться заскучавшим. Ох, боги, что я только думаю? Только не заскучавшим, как бы это всё на деле ни было скучно, а он всё пялится на меня сверху вниз, а я на него снизу вверх, а Котильон там стоит под стеной, скрестил руки на груди да лыбится – разве же это достойная публика? Вовсе не достойная, так я скажу. О чём я там думал? Ну, по крайней мере, я думал. Более того, я думаю, и можно предположить, что Престол Тени занят тем же, если, конечно, счесть, что мозги у него ещё не до конца вытекли, он ведь теперь из одной тени состоит, что же их внутри-то удержит? Суть в том, что мне со всех сторон лучше самому себе напомнить, что я, собственно, и делаю сейчас: суть в том, что он меня призвал. И вот я явился. Как истинный слуга. Верный. Ну, более или менее верный. Достойный доверия. По большей части. Скромный и почтительный – это всегда. По всем внешним проявлениям, а что внешне проявляется, то только и важно в этом мире, да и во всяком ином. Верно ведь? Улыбайся! Гримасничай. Кажись услужливым. Умным. Утомлённым, успокоенным, умышленным. Стой, как можно выглядеть «умышленным»? Какое это будет выражение лица? Это нужно обдумать. Но не сейчас, потому что это всё не умышленно, а просто мысленно…

– Тихо!

– Но я ничего не говорил, Господи! Так, лучше сейчас отвести глаза и хорошенько это обдумать. Я молчал. «Тихо». Может, это он общее замечание сделал? Наверное, так и было. Теперь ответный взгляд – почтительный – и сказать вслух: Истинно так, Господи. Тихо. Вот так. Как он отреагирует? Удар его хватил, что ли? Как в таких тенях разобрать? Вот если бы я сидел на троне…

– Искарал Прыщ!

– Да, Господи?

– Я принял решение.

– Да, Господи? Ну, если уж решил, так почему же прямо-то не сказать?

– Я решил, Искарал Прыщ…

– Ну вот! Опять! Да, Господи?

– Что ты… – Престол Тени замолк и провёл рукой по глазам. – Ох-хо-хо… – добавил он полушёпотом, затем сел ровнее. – Я решил, что ты сгодишься.

– Господи? Глаза отвести! Этот бог с ума сошёл. Я служу безумному богу! Какое выражение тут лучше подойдёт?

– Вон! Убирайся отсюда!

Искарал Прыщ поклонился:

– Конечно, Господи! Незамедлительно!

Затем он замер в ожидании. Оглянулся, бросил умоляющий взгляд на Котильона.

– Меня же призвали! Я не могу уйти, пока этот мутный кретин на троне меня не отпустит! Котильон понимает – что это в его холодных, ужасных глазах? Веселье? Так почему же он ничего не говорит? Почему не напомнит этому полоумному рохле на троне…

Амманас зарычал, и Высший жрец Тени Искарал Прыщ исчез.

Некоторое время Престол Тени сидел неподвижно, затем медленно повернул голову, чтобы взглянуть на Котильона.

– На что это ты так смотришь? – резко спросил бог.

– Почти ни на что, – ответил Котильон. – Ты в последнее время стал довольно… бесплотным.

– Мне так больше нравится.

Оба некоторое время молча смотрели друг на друга.

– Ладно, ладно, я немного перенапрягся! – Вопль раскатился эхом, затем бог успокоился. – Думаешь, он поспеет вовремя?

– Нет.

– А если поспеет, думаешь, его будет достаточно?

– Нет.

– Тебя-то кто спрашивал?!

Котильон смотрел, как Амманас извивается и ёрзает на троне. Затем Владыка Тени замер и медленно воздел горе тонкий палец.

– У меня есть идея.