На рисунке была приведена принципиальная схема приемо-передающего устройства. Но копия рукописи, которая попала ко мне, была слишком плохого качества, чтобы в ней разобраться. За окном смеркалось, а свет в поезде не включали. Я отложил статью и закрыл глаза…

Сколько же подобных отчетов пришлось перечитать за последний год… Вначале от всего этого голова шла кругом. Корабли инопланетян, космические леди, маленькие большеголовые гуманоиды… А потом привыкаешь, и пришельцы кажутся реальными, как жители соседней страны… Если бы мне привелось увидеть гуманоидов в лифте, когда я возвращался домой после рабочего дня, я бы просто спросил, какой им нужен этаж.

Потом ты понимаешь, что тебя просто водят за нос. Нет никаких доказательств. Болтовня и всё. Максимум – покажут тебе где-нибудь в Сибири после бессонной ночи в аэропорту и четырех часов полета какой-нибудь сомнительный отпечаток шестипалой ноги и представят старушку, которая будто бы видела «его». Ничего сколько-нибудь существенного от бабуси, разумеется, получить не удается. Злой на весь свет едешь назад, проклиная чертовых очевидцев… А там уже новый маршрут в Среднюю Азию… Потом опять месяцы бестолковых поездок, экспертиз фотографий, многие из которых просто откровенные подделки, на иных запечатлены световые блики. Часто их не видят в момент съемки и обнаруживают лишь потом. Очень легко, например, получить такие «НЛО», если фотографировать через оконное стекло.

Моя станция то ли эта, то ли следующая… Скорее всё-таки следующая… Поезд начал тормозить. На всякий случай я вышел в тамбур. Сизая вонючая дымка с примесью специфического железнодорожного запаха ударила мне в нос. Двое мужчин курили и неспешно вели беседу. На секунду они умолкли, посмотрели на меня и снова продолжили свой разговор. Вагон дернулся и остановился. Двери разъехались в стороны. Я выглянул на платформу, глубоко вдохнул свежий морозный воздух. Увидел табличку с названием платформы. Очень неудобно, когда окна в вагоне обледенели, а названия станций не объявляются. Да, моя следующая. Уперся спиной в стенку, продолжая смотреть наружу.

Внимание мое привлек человек, который был еще далеко, за переходным мостом, он быстро бежал, надеясь успеть на электричку. Расстегнутое длинное пальто развевалось, уши шапки-ушанки то взлетали, то падали. Вот он уже, прыгая через ступеньки, добрался до самого верха, начал спускаться. Тоже перескакивая через несколько ступенек. Но вдруг поскользнулся и покатился по обледеневшему маршу. Поднимающиеся вверх испуганно отскакивали в стороны. Мои соседи по тамбуру тоже заметили его…

– Ни хрена не успеет, – сказал один.

– Успеет, – возразил другой. – Вишь, поезд никак не трогает, знать, расписание опережает, вот и будет стоять, пока не впишется.

– Скажешь, ты, Ванька, когда такое было, чтобы электрички опережали расписание? Оборжешься с тобой!

Упавший человек наконец смог подняться и снова припустился бегом. Вскоре он вскочил в наш вагон, двери, словно этого только и ждали, сразу сомкнулись. Мужчина прислонился спиной к двери и, блаженно улыбнувшись, тяжело дыша, произнес: «Успел». Вытер пот со лба рукавом. Поезд все не трогался. Внезапно двери разошлись. Новый пассажир, не успев отскочить, вывалился прямо на бетон платформы. Я бросился к нему, чтобы помочь подняться, но не успел… Двери захлопнулись прямо перед моим носом. Поезд рванулся с места. Стоявшие в тамбуре громко засмеялись.

Когда я вышел на следующей станции, было уже совсем темно. Небольшой городок, казалось, утонул в сугробах, а снег всё шел и шел. По узким тропинкам, уткнувшись в воротники, торопились редкие прохожие. Я долго стоял на автобусной остановке. Доехал до конечной. С трудом нашел нужный дом, поднялся на третий этаж. Позвонил. Дверь открылась очень быстро. Яркий свет полоснул по глазам.