– Какие бандиты? – охренел Юрка. – Какие, блять, «наши бандиты» ?! Охренел?!

– Сам охренел!

– От охреневшего слышу, – почти крикнул Юрка, закашлялся и отключился.

«Включился» он под вечер, часа через три. За окнами темнело. Очнулся и увидел сидящего на стуле Андрея. Увидел, и поморщился, как от зубной боли. Зачем Андрею было мучить его напоминанием о том, что они с Серёгой разосрались, не понятно. Хорошо ему, он просто врач в «Тысячекойке». Может общаться с кем хочет, лечить. Хоть ментов, хоть бандитов. Даже обязан лечить, не взирая на «окрас». Клятва, блять, Гиппократа.

А ему как быть, когда Серёга, его друг, не просто бывший спецназовец ГРУ и ветеран Афгана без военного пенсиона, а член организованной преступной группировки? И не просто рядовой член, а лидер бригады, «бригадир», мать его! И носил он среди бандитов кличку «Офицер». А он, Юрий, был ментом. И не простым ментом, а командиром СОБРА при Управлении по борьбе с организованной преступностью.

Разругались они с Серёгой ещё в девяносто первом, когда рухнул Союз. Тогда многих «спецов» вывели за штат и уволили без возможности дослужить до пенсии. Вот Серёгу и закусило. Он, Юрка, плюнул на гордость, амбиции и записался в милицейский СОБР. А Серёга «пошёл в отказ». Сколотил банду из бывших офицеров спецназа и занялся рэкетом. Владивосток город портовый, было чем поживиться.

Андрей сидя на стуле дремал, но проснулся сразу, как только услышал поскрипывание кровати. Юрка попытался чуть сдвинуть затёкшее от лежания в одной позе тело.

– А! – воскликнул он радостно. – Сейчас проверим, кто из нас псих!

Он встал и принёс спрятанное до времени «Ч» за шкафом довольно большое овальное зеркало, обрамлённое пластиковой окантовкой.

– Ну ка…

Военврач поднял зеркало над пациентом так, чтобы тот увидел себя в нём.

– И-и-и? – вопросительно произнёс Андрей.

– Ну, что, «и», – спросил Юрий и раскрыл рот.

На него из зеркала смотрел, тоже раскрыв рот, Серёга.

– «Абдула», – произнёс он и захлопнул рот.

Абдула тоже рот захлопнул.

– Бля-я-я… – простонал Юрий и потерял сознание.

Пришёл он в себя не самостоятельно. Его хреначил по щекам и пихал в нос нашатырную ватку Юрич.

– Не царапайся. Весь нос, блять, поцарапал, – сказал Юрий, уворачиваясь головой от очередного тычка ваткой в нос.

– У меня нет ногтей, – сказал Юрич агрессивно. – Что за хрень ты придумал себе? Если бы ты знал, блять, что Иваныча нет, ты бы, блять, не выёбывался.

– В смысле нет? – удивился Иваныч и хотел продолжить словами: «а я?», но вовремя сдержался.

– В прямом, блять. Убили его. В тот же день, как и тебя подстрелили. Вы не в одном месте были? Тебя твои братки утянули. Я не знаю, где вас постреляли. А полковника нашли в подворотне с дыркой в черепе. Пуля снизу в горло вошла и… А я не мог между вами разорваться. Твои за мной сразу послали и тут закрыли. Но я-то не знал, что Юрку ранило. Вернее… Убило его сразу. Стечкин там нашли.

Юрка слушал и ничего не понимал. Мозг «кипел» в бульоне мыслей. Его стала сотрясать мелкая дрожь потом его тело выгнуло в дугу, повязки лопнули, раны закровоточили.

– Вера! – крикнул врач, наваливаясь телом на пациента.

Прибежала Вера, они вставили сложенную в несколько раз пластиковую папку в рот Сергею и дождались ремиссии приступа и заново сделали перевязку.

Когда ушла Вера военврач спросил:

– Как самочувствие?

– Хреново, – ответил то ли Серёга, то ли Юрка.

Он уже и сам не понимал, кто он. Телом вроде бы Сергей Субботин, а мозгами Юрий Мамаев. Два в одном, блять.

– Это ты, Серёжа, наверное почувствовал, что Юрку убили, вот и заклинило тебя. Говорят, бывает такое.