– Если кто-то его хотел убрать, то Субботина постараются на стрелку вызвать, чтобы завершить задуманное. Зачем им баба? Но чтобы он приехал, она должна будет подать свой голос по телефону. Значит, до этого момента, до звонка, будет жива.

– Логично, – согласился Кобелев. – Но он сидеть и ждать не будет. Радиотелефон у него всегда с собой.

– Ну, вот отпущу я его сейчас и куда вы пойдёте?

– Я – точно поеду домой спать. А он… Хрен его знает, куда. Наверное, поедет Михо искать.

– И ты оставишь «своего» человека в таком состоянии? – удивился Старовойтов.

Кобелев устало посмотрел на Старовойтова.

– Сейчас работаете вы, и мне не хотелось бы пересекаться с твоими операми и СОБРом. А завтра я уже могу чем-то помочь.

– Правильно соображаешь. Постарайся объяснить это Субботину. И это… Не знаю, что там у него в голове… Но я пока ещё для себя не решил, как к нему относиться. Может у него крыша поехала, а может и вправду видеть будущее стал.

– Не видеть, Юра… Знать.

– Да, всё равно. Но в переселение душ я не верю. Ладно, сейчас не время философствовать.

Они вылезли из джипа и подошли к импровизированному «автозаку». Субботина выдворили из машины и сняли наручники. Лица офицеров были спокойны и серьёзны. Служба в специфических подразделениях приучила их минимизировать эмоции и контролировать мимические мышцы. А ситуация концентрировала мысли на событии.

– Не в моих правилах советовать, – тихо произнес Старовойтов, – но по городу работают оперативные группы. Попадёшься, будешь сидеть минимум трое суток. Твои контакты с Мамаевой могут быть интерпретированы как… По разному, короче… Особенно сегодняшний дневной. Но так и так, обыски тебе обеспечены. Так что на твоём месте, я бы занялся пока собой. И из города вообще исчез.

– У меня дома нет ничего запрещённого.

– Ты уверен?

– Да.

– Ну, нет, так будет. Несколько патронов от пээма подложить очень легко. Или даже обойму. Делов-то… Не любят тебя ни опера, ни собры. По низам информации о твоих делах много. Как и желающих попрессовать тебя.

– Прессовали уже, – мрачно буркнул Мамаев.

– Так… То так, без повода. А сейчас повод, вон какой. Кстати, не твоих рук банда Трифона?

Суботин не вздрогнул, но по взгляду и по дёрнувшемуся левому веку, Старовойтов сразу всё понял. Мамаев тоже понял, что прокололся и взгляд отвёл.

– Вот так-то, Сергей Григорьевич… А ты говоришь, «повода нет». Всё! Уезжайте, пока не передумал, – сказал Старовойтов, обращаясь к Кобелеву.

– Я завтра приеду, – сказал тот.

– Я тебе сам позвоню, Вячеслав Иванович. Всё! Бывайте! Кто не спрятался, я не виноват.

Старовойтов решительно зашагал в сторону управления, а Мамаев с Кобелевым сели в джип и уехали.

* * *

Мамаеву позвонили буквально через час, как он отъехал от Тормозной-40. Он в это время находился на второй известной ему явочной квартире ГРУ. Кобелева с ним не было.

– Абдула? – спросила его рация.

– Ну! – ответил Юрий.

– Гну! – ответила рация, и раздался дерзкий смех. – Бабу свою хочешь получить?

Юрий нажал кнопку передачи, и речь говорящего прервалась. Это у звонившего был простой телефон, а рация «Кенвуд» не могла одновременно и принимать и передавать.

– «Симплекс7, мать его ети», – подумал Мамаев.

– Она не моя баба, – сказал он спокойно, – но получить её хочу.

Из рации послышался всё тот же странный смех. Даже не смех, а придурошное хихиканье.

– «Укуренные?» – подумал Мамаев.

– Чё там у тебя щёлкает? Пишешь разговор что-ли? – насторожился голос.

– Я по рации разговариваю. Не в кабинете я.

– А, ну да… Короче! Готовь сто штук баксами, и забирёшь.

– Когда и где?

– О, как! – удивился голос. – А, когда сможешь?