– Налюбовался? – хмыкнула Ида и принялась одеваться.

– Как это получилось? – Аксель постарался задать вопрос равнодушно, но голос все равно дрогнул.

– Результат моей первой встречи с одержимым. Ты ведь знаешь, малыш, что одержимые не любят убивать быстро? Им нужны мучения, и чем сильнее и дольше – тем лучше. Однажды я пришла домой и поняла, что мой отец не в порядке. И когда на следующий день я услышала о смерти моих соседей, я не нашла ничего лучше, чем сообщить о своих подозрениях ему самому. Тебе повезло встретиться с одержимым уже в более-менее взрослом возрасте, когда начинает работать инстинкт самосохранения, а мне было тринадцать лет, и мозгов у меня было… Да вообще никаких мозгов у меня тогда не было. То, что когда-то было моим отцом, моментально сообразило, что в следующий раз я свои подозрения могу высказать кому-нибудь еще, и решило свидетелей не оставлять. Он запер меня и мать в подвале и приступил к пыткам. Начал с матери, а меня оставил напоследок. На мое счастье, – Ида снова горько рассмеялась, – охотник тогда прибыл быстро. Одержимый за ночь успел убить мать, а у меня только срезал мышцы с рук и прижег раны каленым железом. Ну и слегка позабавился с моим животом, – она похлопала по указанной части тела. – Там, конечно, все не так плохо, как с руками, но без этого чудного корсета я превращусь в довольно беспомощное создание. С руками все гораздо хуже. Меня спасли, и лекарям даже удалось обойтись без ампутации, но с тем, что осталось, я даже ложку ко рту поднести не могла. Тогда в дело вступили инженеры – и как видишь, у них неплохо получилось. Механизмы требуют регулярной профилактики, а в остальном почти никаких неудобств.

– А отчего вообще появляются одержимые? – осторожно спросил юноша после недолгого молчания. Он не хотел, чтобы Ида видела, какое сильное впечатление на него произвел рассказ в сочетании с увиденным, и решил перевести тему разговора на что-нибудь другое, чтобы женщина отвлеклась от неприятных воспоминаний.

– Ох, ну вот только не нужно так мяться! С тех пор прошло двадцать лет, да-да, я уже совсем старуха, и мои воспоминания подернуты пеплом забвения, и все такое. Отчего появляются одержимые, никто тебе не скажет, хотя версий полно. Большая часть – совершенно бредовые. Все, ты уже клюешь носом. Отправляйся спать, я покараулю. Только на всю ночь не рассчитывай! Пожилым охотницам тоже требуется сон.

Аксель благодарно кивнул, пробормотал что-то о том, что вовсе она не старая, и, завернувшись в плащ, завалился прямо возле костра. Тихое потрескивание веток убаюкивало, а через какое-то время к потрескиванию добавился шум дождя – остатки крыши кое-как защищали от влаги, так что юноша даже не проснулся. Ида отошла подальше от костра и устроилась к нему спиной, внимательно вглядываясь в темноту. Время от времени она вставала и выходила из-под защиты постройки, прохаживалась возле стен, потом возвращалась в развалины. Ученика она разбудила только за час до рассвета – позволила ему поспать подольше.

Когда Аксель открыл глаза, ему стало тревожно. Лицо наставницы было очень недовольным и напряженным.

– Что-то случилось?

– Пока ничего, просто как всегда – ни одно доброе дело не остается безнаказанным. Не обращай внимания. Давай, твоя очередь караулить. И не вздумай заснуть. Из здания не выходи, на костер не пялься, смотри по сторонам. Начнешь засыпать – встань и попрыгай, можешь умыться дождевой водой, – оставила инструкции охотница и тут же улеглась на нагретое место.

Аксель дисциплинированно провел возле оконного проема время до рассвета, рассматривая медленно проступающие на фоне сереющего неба силуэты деревьев и домов. Дождавшись, когда взойдет солнце, он разогрел на костре консервы и вскипятил воду в небольшом раскладном котелке.