– Волки боятся огня, – сказал Виндар, убрав меч в ножны.

– Это не волки, огонь для них лишь сигнал готовой еды. И скажи брату, чтобы опустил арбалет, иначе кто-то лишиться руки, – сказал Ренар.

Линдар опустил арбалет.

– Как ты узнал? – спросил он.

– Ты, ты, ты! – заорал Мирахарт. – Я всё сделал, как ты просил, отдал восемь отборных лошадей! Столько мяса! С чего они продолжают гнаться?!

– Я не спаситель. Тогда вы не дали мне договорить, те слова ушли безвозвратно. Чтобы они отстали, мало дать еды. Они голодны и это их территория. Каждый из них ростом с лошадь, они не упустят шанс накопить больше припасов. Оглянитесь вокруг. Вы видели хотя бы одного зверя? Лишь птицы решаются пролетать здесь, и то не задерживаясь, – сказал Ренар.

Мирахарт уставился на Ренара раскрытыми от ужаса и обиды глазами.

– Мы начнём сначала, – сказал Линдар, поднимая арбалет. – Кто ты такой?

– Помнишь про руку? – спросил Ренар.

Люди ждали, пока Мирахарт разберётся, и они пойдут или разведут костёр и лягут спать, но усталость взяла своё, они сели на землю.

Раздался щелчок, Линдар выстрелил. Ренар выдернул меч, болт попал в клинок, и рубанул. Разошёлся звон, сталь врезалась в сталь. Виндар остановил клинок около кисти брата.

– Твою мать… – прошептал Линдар.

Из-за резких движений на грудь Ренара вылез медальон. Мирахарт открыл рот, шлёпнулся наземь.

– Он использует нас как приманку! Он хочет отдать нас на съедение чудищам! – закричал он.

Гектор дотронулся дрожащей рукой до ушибленного лошадью глаза, чудовищно заплывавшего и лилового. Ощущения, будто правая сторона лица онемела, только пульсирует болью иногда, а дотронешься, летят искры из оставшегося глаза.

Связка дров, что он тащил почти весь день лежит у ног. Надо развести костёр, господин Мирахарт голоден, хочет тепла и света, но руки и ноги сами по себе, тело дрожит. Перебрал вчера, ещё не ел с утра.

Подошёл Марк, распорядитель. Гектор завидует ему с первой встрече. Всегда с чистым лицом, не загаженной одеждой, лёгкая работа, указывать. Он уверен, что нужен всегда, что не выкинут после выполнения разовой работы.

– А ты чего ещё не развёл костёр? Господин Мирахарт приказывал давно… а, тень. Я же забыл, вот держи, – сказал Марк и кинул мешочек на землю. – Только себя не сожги, хотя…

Он с презрением глянул на Гектора и ушёл. Гектор схватил дрова мёртвыми руками и потащил. В нескольких метрах от дороги, на лужайке, он вывел поленом большой квадрат, сложил дрова домиком, как когда он ходил с ребятами в поход. Он с теплотой вспоминает те далёкие дни. И куда делась любовь мира, что была в детстве…

В мешочке серый порошок, похожий на золу. Гектор раскрыл его, взял добрую щепотку и обильно осыпал дрова. Он видел несколько раз, как зажигали огонь с помощью порошка, но боязнь зажечь руку не отступает. Гектор яростно оттёр ладонь об одежду и спохватился. Воды нет. Посмотрев по сторонам, он набрал слюны и плюнул на дрова. Порошок зашипел, выпустил дымок. Сзади раздался крик:

– Ты что делаешь, кретин?! Совсем больной?!

– Марк, я… не нашёл воды и тут… я подумал, что…

– Ты подумал? О-о-о-о, это интересно, давно думать научился? Ладно. К кучеру иди, у него, кажется, не только вода… только смотри! Ни-ни!

Кучер страстно любил лошадей, он одинок, и лошади были радостью. После того как господин Мирахарт приказал бросить всех, он приуныл. Гектор частенько с ним выпивал, но так и не узнал его поближе.

– Привет, как дела? – спросил Гектор.

Кучер махнул головой.

– Но-ар-рмально…

Гектор захотел поднять настроение приятелю, вывалить многообразие слов, задавить эмоциями, сказать, что это не конец, лошадей много, но понял, что говорить должен не он, а такие, как Марк.