Второй этаж выглядел нежилым, и я спустилась вниз. Столовая пустовала. Я на всякий случай заглянула туда, поймав себя на мысли, что высматриваю фигурки негритят. Разумеется, ничего похожего здесь не было. Заслышав шум из кухни, я направилась туда. В конце концов, указать мне, где находится библиотека, может и грозная Олимпиада Назаровна.

Не успела я достигнуть вожделенной двери, как замерла в испуге. Дверь была приоткрыта, сначала я услышала грозный рык домоправительницы.

– Тебе сколько раз говорить: не смей по дому шастать, знай свое место, дура, – рявкнула она. Раздались звуки ударов, сквозь приоткрытую дверь я увидела, как чертова мегера хлещет полотенцем Наташу, которая закрывала лицо руками и жалобно всхлипывала.

Дверь распахнулась, а я едва успела спрятаться за массивным буфетом, Наташа скрылась за дверью напротив, а Олимпиада сказала в сердцах:

– Ничему дуру не научишь. – И захлопнула дверь.

Я с трудом справилась с волнением и на цыпочках покинула свое убежище. Обращаться к Олимпиаде с вопросами мне мгновенно расхотелось. Я подумала, что стоило бы разыскать Наташу и успокоить ее, а еще лучше уговорить бросить этот дом к чертям собачьим и искать счастье в другом месте. Потом вспомнила, что она рассказывала о больной матери, и скисла. Хорошо мне советы давать. Но позволять себя бить…

Пылая праведным гневом, я непонятно как оказалась в очередном коридоре, который делал здесь поворот, примерно в этом месте я заметила Мстислава, он торопливо свернул, я хотела его окликнуть, вспомнив о библиотеке, но тут у него зазвонил мобильный, а я прибавила шагу и в тот самый момент, когда готовилась свернуть вслед за ним, услышала, как он сказал:

– Ты что, с ума сошел?

Я опять-таки замерла на месте, ибо в голосе Мстислава Наумовича слышался не страх даже, а животный ужас. Я осторожно выглянула из-за угла и увидела, что он стоит в нескольких шагах от меня, привалившись плечом к стене.

– Хорошо, – перешел он на трагический шепот. – Перезвони мне через полчаса. – Дал отбой, буквально размазываясь по стене, глаза его были закрыты, лицо сделалось бледным до зелени, губы дрожали. Он провел по лицу ладонью и нервно забормотал: – Боже мой, боже мой… – После чего бросился бежать по коридору, а я припустилась за ним, скорее всего с перепугу.

Через стеклянную дверь он вышел в сад, быстро огляделся и направился к стене, скрытой за деревьями. То, что там стена, я знала, так как видела ее в окно своей комнаты. Стена в лучших традициях рыцарских замков возвышалась на крутом берегу прямо над озером, и мне вдруг пришла в голову нелепая мысль, что Мстислав решил утопиться, хотя, как он собирается взобраться на стену, оставалось загадкой, но все оказалось проще: в стене имелась калитка, и никем не замеченный (должно быть, именно на это он рассчитывал) Мстислав Наумович покинул замок.

Выждав несколько минут (все это время я пряталась за деревьями), я шмыгнула к калитке, открыла ее и… замерла в третий раз за полчаса. Далеко внизу под солнцем сияла ровная гладь озера, берег был так крут, что я ошалело подумала: «Мстислав утопился», но тут заметила тропинку, она петляла вдоль стены, уходя вправо. Идти по ней, с моей точки зрения, было все равно что идти по карнизу, но Мстислав уверенно двигался по ней, спускаясь к озеру. Я прошла пару метров и вернулась, рассудив, что он, во-первых, должно быть, долго тренировался, оттого и вышагивает как ни в чем не бывало, а я смертельно боюсь высоты, во-вторых, если замок стоит на островке, покинуть его Мстислав может только через мост, так что я спокойно дождусь его там.