Однако нужно же было сниматься с якоря. Как это сделать? Крокодилы выказали себя плохими матросами, вводе они не были опасны: борт у шлюпки был достаточно высок, и взобраться на него из воды они не могли. Но как избавиться от непрошеных пассажиров? А покуда они тут, сделать ничего нельзя.
Двусмысленная ситуация могла затянуться до бесконечности. Парижанин, крайне огорченный, проговорил:
– Хоть бы поменяться с ними местами, что ли: нам в тень, а их бы на солнце. Тогда бы еще полбеды, тем более что мы могли бы стрелять в них снизу вверх. Изрешетить тент не опасно, не то что кузов… Э, да вот что. Они струсили и присмирели. Воспользуемся этим и сцапаем их втихомолку… Браво! Дело выйдет. Я им такую штуковинку устрою… Вот что, друзья: оправились ли вы настолько, чтобы посидеть с минуту верхом на раме?
– Ничего, сможем, – отвечали матросы.
– Черномазых нечего и спрашивать: эти обезьяны куда угодно взбираются. Так вот что: берите каждый по ножу, садитесь верхом на раму и перережьте все завязки, на которых держится на раме парусина. Поняли?
– Погоди! Крокодилы будут изловлены как бы неводом.
– Прекрасно. Подрежем же разом, за один дух, так, чтобы парусина свалилась на них ястребом. Раз, два!.. Режь!.. Так. Ну, теперь, значит, летим.
Затея удалась. Парусина свалилась на крокодилов и накрыла их. Они так все перепугались, что даже перестали шевелиться.
Фрике́ и экипаж спрыгнули с рамы, закрепили парусину, достали веревки и связали хищникам хвосты, которые у них почти так же опасны, как и челюсти. Негры опомнились от страха и стали просить, чтобы им позволили перебить всех крокодилов, что теперь уже не представляло ни малейшей опасности.
Крокодилов перерезали и трупы без дальнейших церемоний побросали в воду. Впрочем, не все. Был там громадный восьмиметровой длины; его Фрике́ велел оставить, чтобы сделать из него чучело.
– Вы, господин, будете украшением моего кабинета, – говорил парижанин. – Я вас подвешу под потолок.
Так закончилось это приключение, едва не принявшее весьма трагический оборот.
Увы! Это был еще не последний инцидент на их пути. Шлюпка благополучно отчалила и поплыла вверх по реке. Десять часов шла она без остановок, не совершая никаких маневров, потому что фарватер тут был везде свободен. Фрике́ вычислил, что они сделали за этот день шестьдесят миль, почти столько, сколько прошли в первые два.
Машину топили дровами. Шлюпка шла на всех парах мимо поросших высоким лесом берегов и, попыхивая трубою, вспугивала легионы разноцветных птиц.
Хотя впереди не было видно никаких препятствий, второй матрос, не занятый в машине, все же нес вахту на носу шлюпки, Фрике́ держал руль.
Казалось, были приняты все меры, чтобы не случилось какой-нибудь непредвиденной катастрофы. Но неожиданно резко шлюпка остановилась от сильнейшего толчка, опрокинувшего разом и европейцев, и негров, так что все они повалились друг на дружку в плотную кучу.
Глава X
Дело не в названии. – Безобразен, архискот, прожорлив. – «Отец» кровопускания. – Изобретатель средства, излюбленного мольеровскими докторами. – Сравнительная неуязвимость. – На какой камень наткнулась шлюпка? – Крик лошади. – Смерть гиппопотама. – Разрывная пуля. – Стратегия четвероногих. – Разнести живую баррикаду. – Избиение. – На всех парах. – То были звери, теперь человек. – Экий этот жандарм! – Перерыв, а не бегство.
Если есть животное, менее всего похожее на лошадь, так это именно гиппопотам, что в переводе с греческого значит: «речной конь». Так окрестили его древние, а позднейшие ученые почему-то оставили за ним это название, несмотря на то, что оно совершенно противоречит здравому смыслу.