Охотники в те времена считались особой кастой. Некоторые из них по рождению принадлежали к высшему сословию, а выходцы из низшего легко поднимались наверх. Они были овеяны ореолом загадочности, о них рассказывали легенды и пели песни. Кто-то считал, что Охотники позволяют людям хотя бы на несколько ночных часов уйти от тягот жизни. Другие, напротив, утверждали, что они заставляют бежать от реальности в мир призрачных иллюзий.

Как бы там ни было, все закончилось, когда удалось выяснить, как размножаются ларны. В отличие от прочих живых существ, они не спариваются. От взрослых особей отделяются крошечные, размером с горошину, которые быстро растут. Но происходит это лишь тогда, когда они собираются вместе, в большом количестве, и словно обмениваются своей силой.

По приказу правящего в то время лорда отряд Охотников доставил из Лесов около сотни ларн, которых поместили в огромный магнитный вольер. Вскоре они дали первое потомство. Через несколько лет подобные фермы появились в каждом городе. И хотя цена по-прежнему оставалась довольно высокой, постепенно ларны стали доступны любому жителю Аранты.

Однако у ларн, рожденных и выращенных в неволе, был серьезный недостаток. Да, они жили долго - восемь, иногда даже десять лет. Но их хозяева видели сны, а не участвовали в них. Как будто смотрели со стороны на движущиеся картинки – бледные, размытые, с убогим сюжетом. То, что показывали эти ларны, почти ничем не отличалось от повседневности. Разумеется, те, кто могли позволить себе дикую лесную ларну, не хотели покупать «бледную немочь» с фермы.

И вот в один далеко не прекрасный день лорд Этеры издал указ, ставящий Охотников вне закона. Кроме тех, которые пошли к нему на службу.

Их звали Дворцовыми – в отличие от Вольных. Они добывали ларн для узкого круга высших лиц и для ферм, поскольку рожденные в неволе оказались бесплодными. Остальным охота запретили под страхом пожизненного заключения. Конечно, поймать Вольных на месте преступления было невозможно – кто из гвардии или Тайной службы осмелился бы сунуться в Леса! Однако факт продажи Охотником лесной ларны считался бесспорным доказательством преступления. Вместо них это делали тайные перекупщики.

Вольные Дворцовых презирали. Дворцовые Вольных ненавидели. Хотя бы уже только за то, что те никому не подчинялись.

4. 4.

Уингрим, мой отец, был одним из лучших Вольных Охотников. Из тех, легенды о которых потом рассказывают не один десяток лет. Одним из немногих, кто не погиб в Лесах от стрел, а умер в своей постели от «огненной болезни».

Жизнь Охотника коротка. Редко кто из них доживает до пятидесяти лет. Любая охота может стать последней. Как ни берегись, рано или поздно стрела ждет почти каждого. Одна рана в ногу или в руку мучительно болезненна, долго заживает, но все же не смертельна, если ее немедленно прижечь каленым железом. Однако стрелец выпускает сразу несколько десятков стрел, чтобы наверняка поразить жертву. Если бы Охотники видели свои собственные сны, а не подаренные ларнами, картины с человеческими скелетами под кустами повторялись бы в них постоянно.

Я не встречала ни одного Охотника старше сорока пяти. Даже самые ловкие и искусные к этому возрасту перестают ходить в Леса. Сидят дома и стремительно дряхлеют. Пятидесятилетние выглядят лет на восемьдесят и чувствуют себя так же. Словно что-то выжигает их изнутри, как это происходит с ларнами.

Леса – странное и страшное место. Стрелец, пожалуй, самое опасное из того, что нам известно, но и без него там хватает необычного, того, чего больше нет нигде. Звери, птицы, деревья, цветы. Ученые щедро платят Охотникам за любую диковинку, но все, что было доступно, уже изучено. В самое сердце Лесов не рискует заходить никто: оттуда не возвращаются. Хуже всего, что ларны постепенно отступают в чащу, и нам приходится следовать за ними, все дальше и дальше.