В их темно-карей глубине таились несбыточные мечты о близости, о родственной душе, как и у всех женщин. Одинокие ли, замужние ли, немногие из них лучились неподдельным счастьем. Не изображали его на зависть подружкам, назло недругам.

И я не без облегчения понял, что домовладелица впечатлена. Никуда не потерялась моя риррская привлекательность. Жаль, Еслене она как рыбке зонтик.

– Я хотел бы купить квартиру рядом с квартирой 333, – повторился я.

Эрмина Валькости пропустила меня в длинную прихожую. Квартира Еслены, втрое меньше площадью, казалась намного уютней, изумительно просторней.

Мебель громоздилась здесь, главенствовала, захватив слишком много пространства.

Три массивных деревянных шкафа завладели доброй половиной прихожей.

Треногая рогатина – модный нынче интерьерный аксессуар – почти перегораживала дорогу в гостиную.

Я проследовал за хозяйкой в комнату, лишь вчетверо меньше наших королевских бальных залов. Одинокое жилье женщины, с неустроенной личной жизнью заполоняла не только мебель. Декоративные вазы, экибаны, амфоры, наподобие древнегреческих сосудов, были повсюду, куда ни кинь взгляд.

Я знал эти признаки душевного сиротства – видел их не раз и не два.

Человеческие мужчины заполняли его работой – пахали как проклятые, а домой возвращались лишь, чтобы спать. Женщины – домашними питомцами или хобби. Непомерное украшение жилища всем, что ни попадя, уборка до больничной санитарии – частые недуги одиноких и богатых дам.

– Прошу, – хозяйка указала мне на великанский диван. Я еле протиснулся между подушками. Четырехугольные звери, шарики с богатым орнаментом, сердечки – диван походил на витрину.

Эрмина устроилась напротив, в кресле, где разместилось бы еще двое женщин ее комплекции, и протянула каталог.

Внезапно эмоции брызнули через край. Вот оно, то, что приблизит меня к Еслене! Куда она денется из собственной квартиры? Я жадно выхватил папку из рук хозяйки. Меня словно вело провидение – рядом с Есленой продавались сразу две квартиры. Одна прямо над охотницей, вторая – по соседству. Поколебавшись, я решил, что встречаться на площадке отличная идея. Я ушел от Еслены меньше часа назад, но уже умудрился соскучиться.

По ее растерянной хрупкости, по вызывающей уверенности. По особой, лишь ей присущей грации. Только Еслена была такой хлесткой и резкой, как кобра в момент атаки, такой гибкой и сильной, как львица на охоте. По тому, как от волнения рвалась из одежды грудь Еслены, и как она на меня смотрела. Как взбудоражено сверкали красно-карие глаза, как приоткрывались сочные губы, от которых пахло мятной сладостью.

Неожиданно и совсем неуместно отозвались воспоминания в моем теле. В паху потяжелело и набухло. Я торопливо прикрылся папкой, сделав вид, что продолжаю изучать ее.

Показывать хозяйке такой огромный бугор на брюках не самая удачная идея. Мало ли что придет ей в голову? Примет за маньяка, вызовет полицию. Тонкий шелк не скрадывал, как нарочно, подчеркивал изменения тела.

Веками орган наливался лишь перед сексом, «запускался» от мыслей о близком пропитании. Я возбуждался по собственной воле и также легко мог охладиться. И вот на тебе! Еслена далеко, в соседнем доме, я лишь думал о ней, вспоминал, смаковал. Расширенные от удивления глаза, припухшие губы – картинка не уходила, перед внутренним взором словно фильм крутился о нашей встрече. А возбудился я тогда ужасно.

Тело упорно повторяло новый опыт. Настолько упорно, что вскоре я напрягся от боли, а мягкая материя показалась жестче металла.

Я сгреб в охапку подушку, положил ее на колени и водрузил сверху папку, продолжая бездумно листать ее. Я не видел букв, строчки плыли перед глазами, я видел Еслену, и от этого все лишь ухудшалось.