– Я ничего абсолютно не предлагаю. «Фабрику» закрыть, виновных, куда угодно, это не мое дело. Вот и весь мой ответ.

– А протоколы?

– Протоколы я пустил в ход, они уже в суде. Там и решайте, я вам в этом не указ и не советчик.

– А порвать протоколы?

– Поздно! И я этого делать не буду, как и не делал раньше; тем более, ущерб огромный.

– Все ясно! Пока свободен, ожидай!

– Где ожидать?

– На работе!..

Алексей быстрым шагом вышел в приемную, бросил бешеный взгляд на ожидающих своей очереди чиновников, но ничего не сказал, забрал ружье и сел в машину.

Уже на ходу за рулем задумался, куда ехать? Приехал в лесхоз, у кабинета пять человек на прием ждут. Ничего не поделаешь, люди пришли по делу, надо слушать, решать… День пролетел быстро, и к вечеру появился Антонович.

– Ну что, Лексеич, едем сегодня?

– Нет, Антонович, я совсем закрутился за день, забыл. Обзвони всем отбой до моего звонка. Машину забирай, завтра утром в полседьмого у меня дома. До завтра!

Достал из стола документы, разложил на столе, закурил. То, что местные клерки повязаны с Алексашкиным, Алексей знал давно. Но так бесцеремонно с собой обращаться он никогда и никому не позволял. «Ну, что ж! Если захотят – повоюем. Посмотрим». Не в первый раз приходилось ему сталкиваться с трусостью людей, боявшихся потерять свое «корыто». Выкурив сигарету, набрал длинный номер телефона.

– Алло! Ольга Леонидовна! Здравствуйте. Провинция Вас постоянно вспоминает, вздыхает, любуется на Ваши строчки в изданиях и, по мере возможности, пытается нарушить Ваш драгоценный распорядок и уклад! Спасибо, что узнали сразу, наши зверушки и пичужки давно соскучились, просили передать Вам, что очень надеются на встречу. Ну что вы! Ничего не случилось, правда, соскучились. Серьезно! Нет, жену в лес не вожу, поскольку не имею таковой возле себя, – уехали в «цивилизацию». Да, каждому свое. Вот именно! – опять закурив сигарету, улыбаясь, продолжил разговор «ни о чем», но все же не удержался, – вот иногда так хочется, чтобы все было хорошо и красиво, но не получается. Потому что как раз хорошего и красивого не хватает. А где взять, если вас из столиц в наши дебри не вытянуть? Да, Вы крайне проницательны, мне, наверное, очень нужно будет с Вами обсудить эти трепещущие вопросы. На следующей неделе? Конечно, устраивает. Я встречу на вокзале. Инкогнито? Тем лучше. Я очень буду благодарен, и, по-честному, правда, рад, что ты наконец-то приедешь. Пару дней? Это, конечно, мало, но… Ладно, все, извини, что отвлек. Жду. Целую!..

Алексей положил трубку. Призадумался. Оля – корреспондент центральной газеты – нашла его случайно. Находясь в командировке в их райцентре два года назад, она узнала, что в одной из деревень живет ручной лосенок. Его мать убили браконьеры, и охотовед с большим трудом определил еще рыженького, тонконогого теленка на постой к матери одного из лесников. С большими проблемами лосенка выходили. Приходилось даже вызывать фельдшерку с ФАП, колоть уколы, ставить клизмы. Лосенок подрос, свободно гулял по деревне, и, что удивительно, даже собаки не бросались на него. Дети толпой бегали за гордо и независимо прогуливающимся Борькой. Оля услышала эту историю и захотела сама все увидеть и даже подготовить репортаж. Ей быстро подсоветовали, как найти охотоведа – «крестного» этого лосенка. Так Оля и Алексей познакомились: молодая, стройная, в джинсах и белой блузке с короткими рукавами и дорогущим фотоаппаратом в кофре через плечо, и улыбчивый, в запыленном камуфляже с тремя звездочками в каждой петличке, инженер-охотовед лесхоза. «Зверобой», как она его окрестила про себя, разглядывая сквозь темные линзы солнцезащитных очков. Они на его стареньком УАЗе побывали в деревне, где жил лосенок, потом в гостях у старого лесника Сидоровича, где Оля нащелкала снимков аистов, журавлей, пчел, маленьких щенят и даже гадюку. Вечером на охотничьей базе Алексей лично жарил шашлыки, готовил уху. Они долго любовались звездным небом, встретили рассвет на причале, окутанном теплым туманом, под счастливые трели запоздалых соловьев и хорканье невесть откуда, как специально, взявшегося вальдшнепа.