Сегодня ночью пришлось потрудиться в свое удовольствие. Приехав утром на своей «Ауди» домой, первым делом накормил лаек свежей дичью – кусками легкого, сердца, обрезками мяса. Проследил за тем, как собаки жадно проглотили свежее мясо, подлил в кормушки воды. Зашел в баню, разделся, бросил в стиральную машину-автомат одежду, вымыл резиновые сапоги, аккуратно, с содой, вымыл нож. Прикидывая в уме, как распорядиться очередной горой мяса, зашел в дом. Жена и дети еще спали; зашел на кухню, налил в кружку водки и, как воду, медленно выпил до дна, сполоснул под краном, не спеша зажевывая водку соленым огурцом. Поднявшейся на шум жене, уже приготовившейся начать атаку за очередное отсутствие ночью дома, мягко приказал идти в баню, быстро стирнуть и высушить камуфляж. Сметливая жена быстро накинула Костину «Аляску», улыбнувшись ему и, чмокнув в небритую щеку, быстро вышла во двор. Она хорошо знала этот обряд, знала и уже считала в уме прибыль. Выходя, успела спросить: «Кого?». «Лось» – буркнул в ответ муж. Довольная, она быстро вручную застирала костюм, бросила в центрифугу и, достав полусухую одежду, аккуратно развесила на батарее. Через полчаса камуфляж будет выглажен и помещен на свое законное место. Вернувшись, застала мужа уже спящим на еще не остывшей от тепла ее тела кровати. Быстро сбросив одежду, забралась под одеяло, бесполезно пытаясь разбудить мужа. Не добившись ничего, улеглась к нему на плечо и, улыбаясь, закрыла глаза.

Первый тревожный звонок в доме Алексашкиных прозвучал в 11:00. Звонили из линейного отдела милиции. Возле Зубровки охотовед нашел следы добычи дикого зверя и вызывает их, железнодорожную милицию, на расследование. Костя спросил, есть ли у них машина. Машины, как оказалось, «железнодорожникам» не положено.

– Ну и сидите на месте. Позвонят, скажи, что ищете транспорт. Пусть своих ментов вызывают, а те за вами заедут, если что!

Еще через час позвонил дежурный по РОВД.

– Константин! Тут диспетчер с лесхоза подняла всех на ноги. Ищет нашего шефа и прокурора. У Зубровки два ЧП, там уже с утра охотовед копает. По-видимому, что-то серьезное.

– Ну и что?

– Так я думаю, дай-ка позвоню. Может, интересно тебе.

– Ты не зубоскаль там, Иваныч! А что хочет диспетчер?

– Ей по рации охотовед приказал найти милицию, прокурора и железнодорожную милицию. Чтоб все приехали туда, до него, в Зубровку. В выходной день его работу делать! Вот уже любитель жар чужими руками загребать. Да, Костя?

– Конечно. Это ж вы, менты, приучили его. Чуть что – кидаетесь на помощь. Точно, блин, легавые. Ладно, не сопи, Иваныч. Тебя это не касается. Так, может, проблемы какие?

– Да нет. Нашли опера одного, еще трезвого, и помощник прокурора собирается. Вот машину ищем.

– Не ищите. Скажешь своему начальству, что меня уговорил, хоть я и не соглашался. Понял?

– Понял, понял. Так ты что, подъедешь?

– Да, буду через полчаса.

Запыхавшиеся, мокрые от пота и снега, егеря явились минут через двадцать. Алексей с Мишей закончили описание места добычи и разделки туши дикой свиньи и составляли протокол, когда послышалось шуршание снега, и к ним выбрался маленький шустрый Николай и с ним высокий, хмурый, всегда подобранный еще один Михаил – Козловский. Козловский раньше работал в пожарной охране, дослужился до пенсии и, когда узнал, что в лес, где в деревне живут его родители, где он вырос сам и где охотился с детства до настоящего времени, требуется егерь, не задумываясь, пошел в лесхоз, прошел собеседование и был принят на работу. Второй егерь, Николай, тоже был пенсионером – военным. Отслужил старшиной роты в ВДВ двадцать пять лет. Несмотря на невысокий рост, великолепно владел самбо, приемами рукопашного боя, отлично стрелял. Веселый, энергичный, неунывающий, Николай был хорошим сочетанием с молчаливым, спокойным, флегматичным Мишей-пожарником, как его «перекрестили», чтоб не путать с Мишей—малым, Пырковым.