Она увидела снующих по траве и кустам, перелетающих с дерева на дерево птиц, похожих на галок, но более мелких, изящных и подвижных. Кричали они резко и сухо. Вот страсть-то. Подальше, подальше от них…

Прижимаясь к земле, Муся добралась до первых построек. Мушиного люда здесь было изрядно. Непривычного, другого: сытого, спокойного, вальяжного. Мусю здесь никто не понимал, и в шуме, гаме чужого города ей стало одиноко, как в пустыне. Внезапно в толпе мелькнула муха, чем-то неуловимо похожая на привычных, своих. Муся бросилась к ней:

– Муся Дрозофила…

– Землячка… – От неожиданности у мухи сложились крылья, и она села на пустую скамейку. – Вот так встреча…

Муха оказалась пожилой и, видно, много повидавшей в своей жизни.

– Какими судьбами, дорогая? Занесло самолётом?

– Да, – оробела Муся. – Я почти случайно, я ищу свою бабушку…

– Ну-ну, – почесала за ухом кончиком крыла «землячка». – Вы ищете иголку в стоге сена… Когда улетаете? Или остаётесь?»

– Нет-нет, я улетаю завтра, меня ждёт мама…

– Так и возвращайтесь к своей маме, а я постараюсь вам помочь. Я наведу о вашей бабушке справки и, если встречу, передам ей большой привет и просьбу поскорее вернуться домой. А теперь извините, у меня так много дел: дети, внуки… Удачи вам и мягкой посадки… – И «землячка» растворилась в круговерти мух, комаров, бабочек и прочей воздушной мелочи.

Муся решила не испытывать судьбу и вернулась к самолёту. Она проголодалась, устала и укрылась в тени стремительной формы крыла. Здесь она была в безопасности, а голод…

«Люся накормит», – подумала она. Машины с людьми в комбинезонах подъезжали к другим самолётам. Муся ждала. И вот – о счастье! – машина подкатила к родимому лайнеру.

Муся подлетела поближе к двери и, как только дверной проём приоткрылся, бочком проскользнула в салон. Ах, какое счастье вернуться в вожделенную обитель! Пусть временную, пусть на колёсах и с крыльями, но завтра это железное чудо взовьётся с оглушительным грохотом ввысь, растает в безбрежном воздушном океане и, рассекая его просторы, перенесёт пылинку по имени Муся из одного его предела в другой, так как каждой пылинке уготовано своё местечко в чудном строении по имени «мир». И окажется пылинка по имени Муся в том самом месте, где ей предназначено быть.

Теперь всё в самолёте восхищало Мусю: полумрак, круглые окна, низкий потолок, и даже ядовито-горький запах чистейшего пола был для неё приятен. Хорошо-то как. Она вольготно расположилась в хвосте салона рядом с кухней. Кухня слепила чистотой, и отыскать в ней хотя бы крошку было делом невозможным. «Люся накормит…» – снова подумала Муся.

Настал вечер, его накрыла скорая южная ночь – и вот он, робкий солнечный лучик, заглянувший в окошко самолёта.

Мусю зазнобило. Она вдруг испугалась, что Люся не придёт, что её прихлопнет какой-нибудь расторопный шалопай, и не сводила глаз с закрытой двери. И… о чудо! Дверь бесшумно открылась, и Люся с подругами шагнула через порог.

Муся, визжа от радости, бросилась ей навстречу и вцепилась в плечо.

– Ой, Муся… смотрите, Муся, Мусенька…

Подружки загалдели, затолкались, каждой хотелось потрогать мушку, намертво вросшую в лёгкую Люсину блузку.

– Коробка, где коробка?.. Я принесла её обратно…

И снова коробка водворилась на старое место, и снова блюдечко ломилось от яств, и снова счастливая Муся воцарилась на мягкой салфетке.

А потом самолёт взлетел, потом пошёл на посадку, лёгкий толчок, сухие хлопки, и нарядная Люся подошла к коробке:

– Ну, Муся, всё. Приехали. Давай прощаться… Будь счастлива, лети домой и не забывай меня…

С этими словами она вынесла коробку и открыла её.