Буффер с нескрываемым интересом уставился на собеседника, словно узнавая его заново.

Вилли, за что ты так ненавидишь Россию?

Ну, может быть, не всю Россию. Она ведь многонациональна. Но я уверен, когда голод, раз-руха, вызванные небывалым нашествием мутантов, поставят русских на колени, всякие там кавказцы, татары, якуты отшатнутся от них, так же как от-шатнулись от них грузины, украинцы, среднеазиаты. И первых, и вторых мы готовы хоть не сегодня, так завтра принять в лоно нашей западной цивилизации, но только не русских. Многие века они путались под ногами и прежде всего под ногами англосаксов. Они тихой сапой захватили полконтинента, теснят нас в космосе, в океанах. Отпускают за бе-шенные деньги газ и нефть. Согласись, это же

несправедливо, когда у одних есть всё, а другие тратят на те же энергоресурсы кровно заработанные деньги…

Вилли, но ведь русские, это белая раса, европейцы по сути, а не зачмоненные ниггеры!

Мне лично плевать какого цвета их кожа. Для нас, представителей цивилизации англиканской и католической веры, это вероотступники, варвары, потому что и вера у них варварская, византийская. И чем быстрее русские исчезнут с лица Земли, как народ, как страна, тем проще нам будет наводить свой порядок в этом и без того беспокойном мире.

Буффер подошёл к окну и посмотрел на мерцающие огни вечернего города. Он понимал, что у Томпсона, как, пожалуй, и у многих его соотечественников, живущих в когда-то мощном, экономически развитом осколке самой огромной империи мира, а теперь в хиреющей, захлёбывающейся в своих социальных проблемах стране, есть комплекс карликовости, толкающий их на все потуги, чтобы укусить, разозлить, а то и уничтожить самую большую и богатую страну планеты.

– Не думаю, что Донахью, а в его лице и госдепартамент, я уж не говорю о конгрессменах, пойдут на эту авантюру. Да, да, Вилли, я убеждён, что это чистейшая авантюра. Ты извини меня, но я при-вык называть вещи своими именами.

Услышав за спиной недовольное фырканье кол-леги, Эдди отвернулся от окна.

– Я, может, не так, как ты, блестяще разбираюсь в вопросах географии, но мне кажется, что последст-вия катастрофы в результате этой авантюры выйдут боком не только России, но и всему миру. Ты ведь представитель исконно морской державы и должен хорошо знать препротивную способность крыс проникать на морские и прочие суда. Вот пожалуют эти непрошенные гости в Ванкувер, Сан-Франциско или в ваши Глазго и Бристоль и что мы тогда будем делать?

Томпсон вяло всплеснул руками, словно в очеред-ной раз доказывая бестолковому ученику прописную истину.

– Мутанты пойдут по сухопутной полосе России, причём, строго на восток, это установлено чётко во время многих экспериментов. Когда их лавина приблизится к портам Дальнего Востока России, мы объявим всеобщий карантин для этой страны, и ни одно судно не покинет их берег и не зайдёт в их порты.

Эдди снова вернулся к барной стойке и налил себе полный бокал вина. Его пальцы заметно дрожали…

Василь Шинкарёв устало слез с седла и, не стреножа своего Принца, пустил его пастись к берегу Уборти. Всё-таки года сказывались. Это раньше он, ещё зелёным егерем и пятьдесят километров верхом на лошади отмахивал и хоть бы хны. А как пошло на шестой десяток и двадцать вёрст стали в тягость.

Рядом с ним, как угорелая, носилась по взгорку Пчела, чистопородная сибирская лайка. Её ещё щен-ком в прошлом году привёз младший брат, Данька, с Уренгоя. Василь души в ней не чаял. Пчелу и учить особенно не пришлось, сама всё соображает, даром что лайка. Преданная, смелая сучка. Месяц назад Василь так же объезжал междуречье Припяти и Убор-ти, на него из густого ельника выскочил здоровенный секач, у которого один клык был наполовину сточен или обломан. Ну да и одним клыком распорол бы он бок Принцу. Да не тут-то было. Лайка так закрутила хвоста кабану, что ему не до егеря с лошадью стало. Шинкарёв спокойно поехал дальше. Знал, что не подставится, а закружит, затомит зверя да и прибежит к хозяину только ему ведомыми тропами.