– В таких количествах даже я его никогда не пил, – продолжил гнуть свою линию Смерть. – Но о чем говорю, понимаю прекрасно, поэтому не грузись и просто поверь моему богатому жизненному опыту. А если тебе нужно научное обоснование данного феномена, сходи в Библиотеку. Но потом. Сейчас же сходи за нюхательным табаком.

– Это еще зачем? – удивился Иезекииль.

«Ну, во-первых, отвлечешься, а во-вторых, как следует прочихаешься».

– Снимает данный вид похмелья.

– Ты уверен?

«Еще бы! Стены от соплей неделю будешь оттирать. Это если твой недослуга согласиться тебе помочь, а так – все две».

– Сто процентов, иначе бы не предлагал. Проверено лично. Заодно и ты убедишься в моей правоте.

– Ладно, пойду в кладовой поищу, – согласился Иезекииль и удалился из комнаты. Тем более ему нужен был перерыв: осмыслить услышанное, а еще лучше – забыть все как страшный сон. А с другой стороны, чего он ожидал от этой встречи? Что его друг как по мановению волшебной палочки в одночасье измениться? Хотя, стоит признать, некоторые зачатки изменения к лучшему в нем все же начали прослеживаться. И это касается не только внешнего вида.

Минут через десять Иезекииль вернулся. В руках он держал бутылку пива, поскольку нюхательного табака у него отродясь не водилось, а возвращаться с пустыми руками было себе дороже.

– Извини, брат, табак, видимо, закончился. Зато я нашел вот что, – радостно продемонстрировал он пиво. – Настоящее! Последняя бутылка осталась.

Из принятого на время лежачего положения Смерть перешел обратно в сидячее:

– И зачем она нам? – без особого энтузиазма поинтересовался он. – Соревноваться у кого дальше струя?

– Так а… – Рот у Иезекииля открылся, но со словами возникли явные сложности.

В этот момент в помещение ворвался Меркель: запыхавшийся, но довольный, с бочонком божественного нектара в руках.

– Ты чего так долго? – рявкнул на него Иезекииль, хотя в глубине души был готов расцеловать. – Тебя только за смертью посылать!.. – Запнувшись, он перевел взгляд на своего друга: «Извини».

– Да дурдом какой-то! – начал оправдываться слуга. – Нектара нигде нет: я все лавки оббегал – все разобрали. – Он похлопал по бочонку рукой. – Кое-как удалось найти.

– И где же ты его нашел, герой ты наш? – не скрывая сарказма, поинтересовался Смерть.

– Места надо знать, – широко улыбнулся слуга, посчитав, что душа его действительно похвалила.

– Ну-ну, – усмехнулся Смерть. После чего указал на журнальный столик: «Ладно, бочонок оставь, а сам можешь иди, дальше справимся без тебя».

Слуга перевел взгляд на хозяина – тот кивнул. Повинуясь, Меркель поменял полный бочонок местами с пустым. После чего ему кинулось в глаза, какой гостиная пережила погром: журнальный столик покорежен, обивка на кресле и диване местами ободрана, сервант стоял, но явно падал, а возможно, и не единожды, поскольку его содержимое словно пропустили через мясорубку. И это если не пристально всматриваться. Если пристально, то невозможно не обратить внимания на то, что некоторые дорогостоящие предметы интерьера стоят не на своих привычных местах или полностью на них отсутствуют. Как например, китайская фарфоровая ваза – династии Бдзынь, судя по тому, что от нее осталось в дальнем углу. Но на нее слуге было наплевать, она ему никогда особо не нравилась, а вот то, что действительно было для него дорого, кажется, хрустело между складок шкуры белого медведя.

Затаив дыхание, Меркель поднял взгляд наверх. Ему не хотелось этого делать, но после увиденного не сделать этого было никак нельзя. Как он и боялся, под ногами хрустел хрусталь с пребывающей в плачевном состоянии люстры.