– Что у тебя произошло? – ахнула Алесса.

– Хозяин буянить изволил! – мигом наябедничал кот.

Эльф посмотрел сначала на Алессу, потом на мебель, поднял задумчиво-кровожадный взгляд на домового и вдруг со всей силы шарахнул кулаком по дверце. Дверца пошатнулась и упала, вслед за этим карточным домиком развалился шкаф. Симеон успел спрыгнуть в последний момент и повис на занавеске, которая тут же оторвалась и накрыла цветным саваном шмякнувшегося на пол домового. Вот теперь всё.

– Вилль, слушай, у тебя обыкновенный нервный срыв! – зачастила Алесса. – Это вполне лечится, я тебе успокоительное принесла. Сейчас выпьешь, и станешь тихим и спокойным как… он, – девушка ткнула пальцем в неподвижно лежащего домового.

– Спасительница! – провыл из-под занавески Симеон.

Эльф без видимых усилий поставил диван на ножки. Алесса закопошилась в своей корзине, вытаскивая и ставя на пол неведомые баночки и бутылочки. К счастью, Кондрашкины ремесленники веников не вязали, и даже поточная тара могла гордиться повышенной прочностью, иначе разноцветные «стекляшки» сейчас вполне оправдывали бы своё название. Девушка плеснула на тряпицу мутную зеленоватую жидкость и сунула в руку Стража.

– Вот, на лоб положи. А это пей!

Вилль безропотно проделал и то, и другое, а Алесса тем временем положила к себе на колени его окровавленную руку.

– Лимонник… – удивлённо пробормотал Страж и лицо его немного посветлело. – А ещё нет?

– Арвиэль, это же лекарство! В одних дозах исцеление, в других – яд!

Снадобье подействовало моментально, и эльф вернулся к привычному, умиротворённо-спокойному состоянию. Теперь он с интересом наблюдал, как девушка обрабатывает спиртовым настоем коростянки его собственную кисть.

За свою недолгую жизнь Алесса перевидала сотни рук. Детские, с расчёсанными царапинками и заусенцами на тонких пальчиках, сухонькие старческие, помеченные тёмными пятнами времени и заскорузлые крестьянские с пахотной земличкой под твёрдыми ногтями. К рукам эльфа подходил один точный эпитет – аккуратные. Сильные, но не коренастые, с длинными, отнюдь не по-девичьи нежными пальцами…

– Алесса, ты меня укусить собралась?

– Ч-что? – очухалась знахарка и поняла, что уже некоторое время, отрешённо поглаживая, рассматривает его забинтованную кисть. Девушка мысленно плюнула и тут же нахмурилась. – Смотри, до чего себя довёл… и Симеона тоже.

– Благодетельница!

Эльф скривился, будто проглотил лимон с кожурой.

– Алесса, Берта из-за меня погибла… По моей глупости!

– А ты здесь при чём? Сам же запретил выходить нам на улицу, а она ослушалась!

– В том и дело, что я – это я.

Алесса поняла его прекрасно. Действительно, эльф в образе капитана городской стражи смотрелся, как цепной кролик – белый, пушистый и с ушами. Никакой солидности! Горожане и не считали зазорным «забывать» его указы.

– Знаешь, Арвиэль, жизнь, как… как птица! Можно выбрать клетку и безопасность, а можно выпорхнуть на свободу. Но эта свобода зачастую таит опасность. Берта сама сделала выбор, потому что очень хотела увидеть кого-то. Ты ни в чём не виноват!

– Утешительница-а-а!!!

Чувствуя, что гроза миновала, осторожный Симеон выпутался из «савана» и, задрав трубой чёрный хвост, вальяжно пошёл к дивану. Хозяин уже не бушевал, и оборотниха в его кошачьих глазах постепенно реабилитировалась.

– Виноват, Алесса! Она от меня шла.

– Я догадалась. Но ты не виноват.

– Быть может… – эльф поднял испытующий взгляд на знахарку. – А ты не боялась покинуть клетку?

– Я – путешественница, Арвиэль! – Алесса лукаво улыбнулась. – Свободная кошка, которая гуляет сама по себе.