– Р-р-р…

Собака, что ли? Женщина, увязая в снегу, меленько посеменила к сугробу. Никого. А потом в темноте вспыхнула пара алых глаз.

Утро молодого привлекательного мужчины обычно начинается с традиционного чмока в щечку, нежного воркования на ушко или, не на самый худой конец, завтрака в постель. Капитана Винтерфелла целовать было некому, а домовой привык жить по принципу «Завтрак съешь сам, обед за хозяина, а ужин – за двоих!», поэтому способ побудки никак нельзя было назвать приятным. Кристалл с караулки просигналил убийство, и тильзитовый глазок на браслете Стража полыхнул алым. Дремлющий разум эльфа огонёк проигнорировал, и Вилль проснулся, когда руку уже немилосердно щипало от кончиков пальцев до локтя.

– Что, хозяин, опять ложшшная тревога? Посспать не дают! – недовольно пробурчал Симеон, скатываясь с хозяйского живота на одеяло.

Индикатор Преступлений появился десять лет назад, и заказал его новоизбранный градоправитель Берен Грайт. Письмо в столицу улетело вместе с почтовым голубем, а месяц спустя в ворота постучался посыльный из самой Равенны. Столичный маг честно предупредил, что Индикатор время от времени надо настраивать, но все благополучно об этом забыли. Поначалу кристалл выявлял почти полный список преступлений: оранжевым огоньком горели кражи, фиолетовым окрашивались вооружённые нападения и чёрным – противозаконная волшба. За время столичной службы Индикатор почти никогда не оставался без дела, но здесь наконец-то обрёл заслуженный покой. «Тихо, как в Северинге», – поговаривали люди, хоть раз посетившие город. Словно чья-то ласковая рука отводила глаза кочевым разбойникам, гнала прочь расплодившуюся после Алой Войны нежить и поддерживала мир между самими горожанами.

Проблемы начались позапрошлым златнем, когда кристалл вдруг налился ярко-оранжевым. Караульный Винтерфелл, тогда ещё простой стражник, опрометью кинулся к столу и прижал глазок к Индикатору, подавая сигнал остальным. Этой неприятностью дело не завершилось, и пять минут спустя огонёк потускнел до сизо-фиолетового… Через полчаса в караулку поднялся пунцовый от смеха Темар и, опрокинув стаканчик ядрёного, поведал о чудовищном преступлении. Сидоров козёл, снедаемый завистью к соседской капусте, залез в огород горшечника Игната и принялся своевольничать – не сколько ел, столько топтал. Жена гнома-кузнеца, увидав в окно козлиное безобразие, ухватила дрын и побежала воспитывать собственную скотину. Вот и вся кража с нападением!

Следующее «преступление» случилось в конце листопада. Камень внезапно вспыхнул красным, и эльф едва не опрокинул на себя чашку чая, а когда браслет потеплел возле дома птичницы Рениты, так и вовсе захолонуло – Радда, восьмилетняя дочь вдовы, была его любимицей. Эльф с разбега перемахнул забор… и остановился, как вкопанный. Птичница порешала курицу, а девочка тщетно пыталась догнать рыжего голенастого петуха. Бледный и несколько потрёпанный вид эльфа Радда расценила по-своему: «Ой, дядя Вилль, а вы меня первым поздравить хотели? Приходите вечером ужинать!» Тот едва не взвыл от досады – День Рождения малышки попросту вылетел у него из головы.

На этот раз стражники уже не смеялись, а призадумались. В Равенну улетел голубь Берена, а в ответ Император прислал в Северинг мага. Человек, представившийся Августусом Аквином, оказался типом серьёзным, даже хмурым, с цепким взглядом блестящих чёрных глаз. Он долго водил либром над взбунтовавшимся Индикатором, а затем спустил на стражников собачью свору. «Вы – идиоты! – кричал, брызгая слюной, столичный маг. – Вам объясняли, что его настраивать надо? Почему раньше в Равенну не отписались?» Оказалось, что магический кристалл был настроен на происшествия только с разумными расами, а со временем «растерялся» и стал отслеживать любые живодёрства.