Поэтесса опускает голову и горько усмехается. Тишина тянется густым сахарным сиропом, еще немного и застынет острыми кристаллами. Если я буду сидеть тихо, то не поцарапаюсь.

– Мотылек, на выход.

Вздрагиваю от голоса старшего санитара, а в сознании теплится надежда. Генерал приехал! Пожалуйста, Вселенная, ты уже сотворила для меня чудо, подари еще одно.

– Стой! – хватает за рукав Поэтесса. – Дай я тебя причешу. И губы бальзамом намажь, а то высохли и потрескались.

– Некогда, – зло шипит Децим, – на выход!

Не хочу строить догадки. Новый осмотр, очередной офицер с вопросами о личной жизни или службе? Не смогу сегодня работать, пустая. Один раз заглянула в генерала и выпила Юрао досуха. Молчит паразит, а без него совсем тоскливо. Коридор лентой тянется под ногами, стены ползут мимо. Я стараюсь не отставать от старшего санитара и меньше думать. Дышать. Так легче вытерпеть пытку ожиданием. Наконец, Децим останавливается возле двери на балкон и касается ладонью считывателя замка. Странно. Балкон для мудрецов закрыт категорически. Хоть и второй этаж, а спрыгнуть с него можно. Дверь распахивается, впуская в стерильный воздух медицинского центра запах впервые подстриженного в этом цикле газона. Травяной аромат мешается с вонью медикаментов, когда я прохожу мимо старшего санитара. Он выпускает меня на балкон, а сам остается за спиной. Прохладный ветер забирается под рубашку, но я вздрагиваю совсем не от него.

У перил ограждения стоит Наилий Орхитус Лар. Узнаю его даже не по нашивкам на погонах, а по прямой, как боевой посох, спине. Знаменитая генеральская осанка. В животе противно разливается тяжесть, а рубашка вмиг прилипает к вспотевшему телу. Сбежала бы, но Децим запер дверь. Я слышала характерный щелчок. Точно так же екнуло у меня в груди.

– Ваше Превосходство, – едва слышно приветствую я.

– Дарисса, – отвечает он и оборачивается.

Только сейчас замечаю, что глаза у полководца голубые. Искрящиеся, как мороз. – И все-таки я прошу вас обходиться без обращения. Здесь не перед кем соблюдать официоз.

Даже без обращения имя у него длинное, с прозвищем и фамилией. На всю планету таких двенадцать – по одному на каждого генерала.

– Как же мне называть вас?

– Наилий.

Сомневаюсь, что смогу называть Его Превосходство по имени. Это как забраться с грязными ногами в чужую кровать. Обращение создает дистанцию, комфортную, прежде всего, для генерала. Нас миллионы вокруг, а он один. Но я попробую, раз уж Наилий этого хочет. Говорю и пугаюсь собственного писклявого голоса. До чего же ужасно звучит.

– Наилий… я могу для вас что-нибудь сделать?

Не просто так он приехал к мудрецу. Не для того, чтобы посмотреть на бледную моль. Дело у генерала, так же, как у всех остальных, кто приходил до него и придет после. Мудрецы нужны правителям только, как инструменты. Ради уникальной информации генералы, майоры, капитаны готовы закрыть глаза на наши диагнозы. И держать возле себя, обеспечивая минимальными условиями жизни. Как молоток в ящике.

Наилий приглашает сесть вместе с ним на скамейку. Места хватит для двоих, но я остаюсь на ногах. Страшно. И глупо. Не съест же он меня, в самом деле, и даже не покусает. Наверное. Генерал недовольно хмурится, но не настаивает.

– Насколько далеко простираются ваши способности? – спрашивает он, подтверждая догадку. – Вы сможете увидеть привязки по фотографии?

– Нет. Услышав голос по телефону, тоже не смогу. Я должна стоять рядом. Вот как сейчас с вами. Желательно касаться рукой или как-то иначе. Физический контакт.

Наилий хмурится еще сильнее. Молчит. Думает или подбирает слова? Личные вопросы нелегко озвучивать. Нужна открытость и уверенность, что я никому не разболтаю. Он из-за этого сейчас переживает? Неприятно становится. Будто я легкомысленная звезда с языком, как полотно на флагштоке. Понимаю, что такое личное пространство и чужие тайны.