Утром Надин нашла бабушку в столовой. Вчерашние наставления врача старая графиня, как видно, пропустила мимо ушей.

– А вы уверены, что вам уже можно ходить? Доктор сказал, что сегодня нужно лежать, – на всякий случай напомнила Надин.

Мария Григорьевна лишь отмахнулась:

– У меня не так много дней осталось, чтобы проводить их в постели. Да и тебя вывозить нужно…

Надин сочла за благо попридержать язык: на сегодняшнее утро у неё имелись очень важные планы, и чем меньше внимания она привлечёт к собственной персоне за завтраком – тем лучше.

Дело это было её личной тайной. Родные знали лишь то, что лежало на поверхности: незадолго до своего ареста граф Владимир отдал процентщику Барусю в рост двести тысяч золотом. Деньги были частью приданого трех сестёр Чернышёвых. Пришлось Вере и Надин разыскивать Баруся. Ростовщик не стал отпираться и свой долг перед Чернышёвыми признал, но всю сумму вернуть не смог (деньги были уже розданы, а сроки выкупа залогов ещё не подошли), зато он дал хороший процент, и Надин уговорила сестру не требовать слишком многого и оставить всё как есть. С тех пор Чернышёвы исправно получали от ростовщика проценты. Надин ездила на Охту – забирать деньги, но сама думала о большем. Никто из родных даже не подозревал, какую рискованную игру она затеяла. Перед самым отъездом в Москву Надин успела заехать к ростовщику, чтобы спросить:

– Иосиф Игнатьевич, ведь бывают же случаи, когда долги в срок не гасят и залог отходит вам?

Барусь подтвердил:

– Редко, но бывают. Должник может умереть, а наследники не захотят выкупать залог, или тот не столь ценен, а деньги нужнее. Бывает, игроки всё спустят и вовремя не расплатятся.

– Вы что тогда с залогом делаете?

– Выставляю на аукцион, кто больше даст. В «Сенатских ведомостях» печатаю объявление и продаю. Зачем мне залоги собирать, какой от них прок?

– А разве вы обязаны аукцион устраивать? – уточнила Надин. – Если у вас уже есть покупатель, который хочет за остаток стоимости залог выкупить, вы же имеете право это сделать?

– Формально к этому препятствий нет, только для нашего с вами дела какой резон за минимальную цену залоги отдавать и доходы уменьшать? – удивился Барусь. – Мы ведь с процентов живём.

Он не понимал!.. Надин казалось, что это так просто – всё лежит на поверхности, но собеседник так и смотрел на неё с недоумением. Пришлось объяснять:

– Я о том толкую, что, если должник проценты исправно выплачивал и долг гасил, только под конец не смог этого больше делать, залог ведь отходит к вам целиком и вы можете пойти навстречу своему компаньону, продав ему залог за цену, равную непогашенному остатку.

– И что же за залоги вас интересуют? – наконец-то догадался Барусь. – Имения, земля?

– Дома и городские усадьбы. Бывают у вас такие?

– Есть, конечно. В Москве один дом как раз под невозвращённый заём подпадает, выплаты уже на четыре месяца просрочены. Должник слёзно умолял меня продлить срок выплат ещё на месяц, отыграться надеялся, да бесполезно это: игрок он конченый – всё спустил, неоткуда ему денег взять.

– Что за дом? – стараясь скрыть азарт, поинтересовалась Надин.

– Трехэтажный особняк на Неглинной. Первый этаж – парадный, второй – жилой, а на третьем устроены комнаты для прислуги и детские.

Надин сама видела, как такие дома переделывают в доходные. Это казалось ей совсем несложным, и она уточнила:

– Много там денег требуется? Сколько не погашено?

– Ну, ваше сиятельство, угадали, – развел руками Барусь. – Там и впрямь три четверти займа выплатили – за две тысячи дом получить можно. Так что, возьмёте?

– Мы возвращаемся в Москву. Как только я приеду, то посмотрю дом и решу, буду покупать или нет, а вы мне из основного капитала вернёте ровно столько, сколько нужно внести за покупку и потратить на ремонт.