И, наконец, есть порт и город простолюдинов, оба они расположены в одном месте на Траве, где не так много растительности, на высоком каменном гребне, окруженном болотистым лесом. Длинное, вытянутое пятно суши, около ста квадратных миль, отданный под судоходство, склады и гидропонные фермы, каменоломни, луга, шахты и весь остальной хаос и какофонию человеческой жизни. Город для простолюдинов открыт для пришельцев из других миров: чужаки могут приходить и уходить, никого не беспокоя, могут заниматься своими непонятными и, как говорят бон Дамфэльсы, презренными делами.

В порту приземляются большие пузатые корабли, приседая на свои огненные хвосты, когда они прибывают с Позора, Семлинга и планеты, которую большинство называет Святым Престолом, Святостью пока им не напоминают, что на самом деле она называется Терра и является первым домом человечества. Все прибывшие на Траву, мужчины и женщины, торговцы, ремесленники, команды кораблей и проповедники, нуждаются в гостиницах и складах, магазинах, борделях и церквях. Детям также нужны места для игр, а учителям школы. Иногда группка таких любопытных детишек или скучающих транзитных пассажиров оставляет порт или город и проходит милю или две вниз по длинному склону к месту, где земля становится ровной на болотистом лугу. Упругая мшистая поросль дышит сыростью, которая, если они продолжают свой путь, быстро превращается в чавкающее болото. Так что большинство путников отступает в страхе, чувствуя, как глубоко проваливаются их ноги. На этом болоте растут огромные раскидистые деревья с голубыми листьями, и цветы, распускающиеся, как бледные свечи, и мотыльки с пушистыми крыльями, размером и цветом напоминающие попугаев и пахнущие ладаном; там же обитают и огромные лягушки, чьи предки давным-давно были завезены на Траву первыми поселенцами.

Дальше болото углубляется, а мшистые кочки превращаются в островки джунглей, разделенные извилистыми реками с тёмной водой, полными искривленных корней и всего, что извивается в их тине со зловещими шлепающими звуками. Деревья становятся выше, листья их имеют более насыщенный синий оттенок. Дальше царит полумрак. Чтобы отправиться вглубь этой чащи, вам понадобится лодка, мелкий ялик или плоскодонка с длинным шестом, чтобы отталкиваться или, может быть, весло, чтобы бесшумно грести в этой маслянистой на вид, тёмной воде, продвигаясь по лабиринтам сизых джунглей.

Но кому есть дело до всего этого? Есть ли какая-нибудь необходимость забредать так далеко вглубь Травы? Сверху огромные деревья выглядят как колышущееся серо-зелёное море шириной в несколько миль. Издалека они кажутся стеной, запершей город простолюдинов изнутри, не дающей вырваться наружу неугомонной энергии его торговцев и ремесленников. Джунгли служат преградой от неумолимых трав, сдерживая их напор на расстоянии. Север, юг, восток и запад – все стороны города закрыты болотистыми лесами. Нет дороги внутрь, нет дороги наружу. Глубины леса неприкосновенны и остаётся неизведанными. Среди простолюдинов в городе существует поверье, что однажды нечто появится оттуда к всеобщему удивлению или ужасу, кто знает.

***

Улицы городаСвятой Магдалины, по обыкновению, утопали в грязи. Марджори Вестрайдинг Юрарье пришлось оставить свой ховер у ворот деревни, рядом с городишком, и пробираться по грязи, которая доходила ей почти до лодыжек, когда она проходила мимо часовни и благотворительной столовой к лачуге, отведённой Беллалу Бенис и её детям. Двое законных детей публично отреклись от своей матери месяц назад, так что они были в безопасности. Теперь у Беллау остался один ребенок, Лили Энн. Беллалу, вероятно, сама поощрила своих отпрысков совершить унизительную церемонию отречения, как только оба стали достаточно взрослыми. Власть на Терре претендовала на иудео-христианское наследие, но их «почитай отца своего и мать свою» не имело никакого значения ни для нелегалов, ни для их родителей.